Свобода от тревоги. Справься с тревогой, пока она не расправилась с тобой - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Лихи cтр.№ 34

Страница

Порядка 2,5 % из нас когда-то имели ОКР; от этого расстройства страдают около 4 миллионов американцев. У примерно 80 % пациентов развивается депрессия. ОКР часто сопутствуют и другие тревожные расстройства, особенно изолированные фобии и панические атаки. У большинства людей ОКР развивается в период поздней юности или ранней взрослости, хотя нередко оно встречается и у детей. Развивается это расстройство постепенно, в течение жизни симптомы могут то усиливаться, то ослабевать. Однако примерно у одного из семи людей с ОКР встречается прогрессивное ухудшение, то есть со временем им становится только хуже.

Наиболее распространены ритуалы, связанные с перепроверкой и уборкой (53 и 50 % соответственно). У 36 % людей с ОКР ритуалы связаны с подсчетом, у 31 % – с потребностью исповедоваться, у 28 % – с поддержанием симметричности, у 18 % – с накопительством и у 19 % навязчивые состояния проявляются только в мыслях. 48 % людей с ОКР свойственны многочисленные ритуалы, 60 % – разнообразные навязчивые мысли.

Некоторые воспринимают легкие формы навязчивых состояний как простое неудобство. У одной моей пациентки были мелкие ритуалы, связанные со счетом: она считала свои шаги, проезжающие машины, столовые приборы. Кроме того, для нее было очень важно, чтобы все предметы и вся мебель в доме располагались ровно и под правильным углом. Она также была склонна накапливать еду. Такие навязчивые состояния могут осложнять жизнь и надоедать окружающим, но они далеко не всегда ограничивают дееспособность. Тем не менее одного моего пациента настолько переполняла навязчивая потребность считать на улице каждый угол, что он просто не мог отойти дальше чем на несколько метров от двери. Сначала он заперся дома, а через какое-то время попал в больницу. Другая моя пациентка так привыкла к определенным ритуалам, связанным с едой, что стыдилась есть в присутствии других людей. Еще один пациент был вынужден тратить целые часы на мытье в ванной и душе. Все это серьезно мешало нормальной жизни. Не удивительно, что у значительного количества людей с ОКР возникают проблемы в общении с близкими. Навязчивые мысли и действия покушаются на супружескую жизнь, вызывая стресс и конфликты.

Важную роль в формировании ОКР играет генетическая предрасположенность. У близнецов вероятность иметь похожие обсессивно-компульсивные расстройства в четыре раза выше, чем у двойняшек, что явно указывает на генетическую составляющую заболевания. Кроме того, риск возникновения ОКР связывают с врожденными аномалиями, травмами головы, эпилепсией, энцефалитом, менингитом и хореей Сиденгама (следствие ревматической лихорадки), также чаще встречаются минимальные мозговые дисфункции. У детей с ОКР чаще случаются подкорковые травмы и выше уровень тиреотропных гормонов (ТТГ).

Родители подростков с ОКР зачастую больше других склонны к перфекционизму и много внимания уделяют вопросам ответственности. Более того, развитию ОКР могут предшествовать ситуации, когда ребенок нанес вред другому или думал, что из-за его плохих мыслей кто-то пострадал. Это подкрепляет убеждение, будто мысли нужно контролировать, потому что они приводят к негативным последствиям. Симптомы ОКР также могут усиливаться в периоды сильных стрессов.

Как и другие тревожные расстройства, ОКР берет начало в истории эволюционного развития человека и связано с примитивным адаптивным поведением. Оно может оказаться в некоторой степени полезным даже сегодня: мытье снижает риск заражения; внимательная проверка помогает выявить серьезные ошибки; инстинкт накопительства помогает в голодные времена. Однако у большинства людей с ОКР эти качества развиты до такой степени, что вызываемые ими неудобства затмевают все выгоды. Это расстройство стоит воспринимать не как недостаток характера, а скорее как слишком развитую способность распознавать возможные угрозы.

Иногда повторяющиеся и очевидно бессмысленные ритуалы встречаются в поведении животных, но говорить о том, что ОКР распространено не только среди людей, мы не можем. Причину такой уникальности человека я уже затронул во второй главе, когда рассказывал о теории сознания. Благодаря возникновению языка и понятийного мышления люди научились представлять, что думают другие. Кроме того, мы научились думать о собственных мыслях, оценивать их согласно стандартам «нормальности». Эта наша особенность способна привести к выводу, будто с нашими мыслями что-то не так: что они странные, невротические, мерзкие, а там уже недалеко до стремления подавлять или контролировать их, раз они такие «плохие». Теория сознания позволила нам многого достичь, в том числе построить цивилизацию. Но именно она способна убедить нас (впрочем, весьма безосновательно), что у нас едет крыша. Люди с ОКР часто оценивают свои мысли именно так. Они считают их плохими, постыдными, сумасшедшими. Они думают, что есть какое-то правильное состояние разума, в котором нет места нежелательным мыслям и побуждениям. Это и есть одно из главных убеждений, которое нужно оспорить для того, чтобы избавиться от тирании ОКР.

Люди с ОКР определенным характерным образом оценивают собственные навязчивые мысли. Часто эта оценка принимает форму ложных убеждений, которые не только искажают реальность, но и поддерживают навязчивые состояния. Вот несколько примеров подобных ложных убеждений и того, какими рассуждениями они обычно подкрепляются.

• «Мои мысли ненормальны. Мою голову наполняют очень странные идеи. Другие люди никогда бы такого не подумали. Со мной наверняка что-то не так».

• «Мои мысли опасны. Если я представляю что-то, это может воплотиться в реальность. Если я не смогу контролировать или прогонять дурные образы из своего сознания, меня ждут ужасные последствия. Чем больше я думаю о том, что случится что-то плохое, тем выше вероятность, что оно действительно произойдет».

• «Я могу контролировать свои мысли. Если я не позволю плохим мыслям проникать в мою голову, они не будут влиять на меня. Я могу силой воли управлять своими мыслями. Дать мыслям свободно возникать – слишком опасно, этого нельзя позволить».

• «Я должен быть идеальным. Просто невыносимо, когда не все идет именно так, как я решил. Малейшая ошибка может запустить цепную реакцию, и разрушится все. Мне нужно все время быть настороже».

• «Я ответственен за все. Я виноват, если плохие мысли все-таки возникли; мне нужно взять за них ответственность, чтобы не случилось ничего плохого. То есть мне нужно делать все, чтобы они не вышли из-под моего контроля».

• «Мне нужна полная определенность. Неопределенность просто невыносима. Неопределенность подразумевает невозможность контролировать. Если я хочу чувствовать себя комфортно, нужно выявить все угрозы и устранить их».

Хотя вы привыкли к постоянным попыткам подавить или прогнать плохие мысли, вам нужно понять: навязчивые мысли остановить нельзя. Вашим стремлением избавиться от них движет убеждение, что вы не сможете вынести какой бы то ни было дискомфорт или страх в реальной жизни. Вы боитесь, что мысли приведут к действиям (Я потеряю контроль / поведу себя импульсивно) или что предскажут реальность (Если я подумаю, что отравлюсь, я отравлюсь), – это называется слиянием мыслей и действий. Вы не можете воспринимать свои мысли как просто мысли. И хотя они ничем вам не угрожают, ваше сознание путает их с реальной опасностью. Неспособность контролировать собственные мысли пугает вас. Люди используют разнообразные техники, чтобы избавиться от навязчивых идей: пытаются отвлечься; ищут утешения со стороны; кричат себе «Стоп!» и истязают себя самокритикой; они совершают жестокие поступки или наказывают себя физически (например, бьют себя по щекам или щипают); пытаются заставить себя быть рациональными. И ни одна из этих техник сурового самоконтроля не работает. Но попытки продолжаются, не принося никаких результатов и только подкрепляя убеждение пациентов, что они стали жертвами собственных мыслей. Как только появляются плохие мысли – игра окончена.

Страница