Упадок и разрушение Британской империи 1781-1997 - читать онлайн книгу. Автор: Пирс Брендон cтр.№ 238

Он не испытывал никаких угрызений совести насчет тактики, используемой во время ведения военных действий в джунглях, даже применял химическое оружие — дефолианты. По словам Чин Пена, «если кто-то и использовал методы террористов, так это он» ^[2598]. Наверняка Темплер предоставлял свободу действий своим силам, среди которых были гуркхи, охотники за головами из народа дьяков и жители Фиджи, происходящие от каннибалов. Некоторые из них заявляли, что стали шотландцами «путем поглощения» ^[2599].

Весной 1952 г. это привело к скандалу. «Дейли уоркер» опубликовала серию фотографий с трофеями, на самой печально известной был изображен улыбающийся командир Королевской морской пехоты, который держал две отрубленных головы китайцев, причем одна из них была женской. Правительство вначале заявило, что фотографии поддельные, но потом признало их подлинность. Уайт-холл тоже частным образом признал, что снимки стали бы доказательством военных преступлений, если бы малайский конфликт не считался просто чрезвычайным происшествием. (И это была одна из причин оставить его именно таковым).

Но Темплера не смутили и не запугали откровения. Он сказал, что партизанская борьба была неприятным делом, а обезглавливание необходимо для идентификации. Практика прекратилась, однако суровые меры продолжались. В 1956 г. начальник оперативного штаба заявил: «Несмотря на угрюмое и враждебное население, мы очень хорошо продвигаемся вперед, выжимая людей самыми мощными и суровыми методами» ^[2600].

К тому времени коммунисты уже ждали поражения. Сотни сдались, расширялись так называемые «белые территории», очищенные от мятежников и освобожденные от ограничений. Плантаторы, 7 процентов которых лишились жизни, теперь могли свободно перемешаться по большей части трех тысяч каучуковых поместий страны. Чин Пен отступил в Таиланд и даже предлагал заключить мирное соглашение, хотя его условия были отвергнуты (в частности — легализация Малайской коммунистической партии).

Но, хотя Малайя стала свидетельницей одного из самых крупных имперских сражений, предпринятых метрополией, к краху восстания привела не столько сила британцев, сколько слабость партизан. Чин Пен получил поддержку лишь меньшинства китайцев, которые сами были разделены на конкурирующие сообщества. Их часть, например, давно утвердившиеся и говорящие на английском языке иммигранты, оставались верными короне. Почти все малайцы враждебно относились к коммунистам — не в меньшей мере потому, что их собственные кампонги (поселки) чахли и томились в бедности, а государство тратило деньги на китайские «новые деревни». Малайские крестьяне и рыбаки иногда убивали вооруженных партизан, которые заходили на их территорию.

Тем временем политический альянс между малайцами, китайцами и индусами, похоже, был готов мирным образом привести Малайю к «мердеке» (независимости), делая революцию ненужной. Это межрасовое согласие удивляло. Дато Онн не только не смог превратить Национальную организацию объединенных малайцев в национальную партию, которая сменит британцев, но уйдя с поста руководителя, не сумел сам создать такую партию. Однако его преемник на посту главы Национальной организации объединенных малайцев, туанку Абдул Рахман, брат султана Ке-даха, обладал большей гибкостью, остротой ума и наблюдательностью. Вначале он настаивал, что Национальная организация объединенных малайцев — это малайская и мусульманская организация. Так этот политик достиг сближения и взаимопонимания с Малайской китайской ассоциацией и Малайским индийским конгрессом. Альянс строился на успехе организации на местных выборах, а в 1955 г. была достигнута победа на выборах в Федеральный Законодательный совет с подавляющим большинством голосов.

Демонстрация национального единства оказалась непреодолимой, хотя всех она не убедила. Когда прибывшего с визитом депутата Парламента от партии «тори» Роберта Вутби спросили, как долго Британия останется в Малайе, он ответил: «Тысячу лет» ^[2601].

На самом деле британцам пришлось поспешить, предоставив «мердеку» уже в 1957 г. Они объявили о своем намерении уйти, когда чрезвычайное положение закончилось (а это произошло только в 1960 г.) Метрополия не хотела передавать управление туанку (правителю), считая его яркой комбинацией западного плейбоя и восточного деспота. Абдул Рахман был известен танцами, скачками на лошадях, быстрой ездой на автомобилях и попаданием в щекотливые ситуации с безнравственными женщинами. Этот человек был настолько англизирован, что не мог бегло говорить на малайском языке, а на официальных мероприятиях появлялся «слегка пьяным» ^[2602].

Однако он создавал впечатление человека, нацелившегося на «старомодное мусульманское диктаторство» ^[2603]. Британцы опасались, что тогда туанку жестоко расправится с другими участниками альянса, особенно, с китайцами, чей лидер был «в незавидном положении» ^[2604].

Но получилось так, что туанку оказался умеренным политиком, который понимал необходимость всеобщей гармонии. В любом случае, британцы были связаны своими принципами, следовало вести себя демократично. Более того, передача власти правителю вполне могла послужить их интересам. Они сохраняли доминирующую долю в малайской экономике. Сама экономика этой страны не стала ключевой, поскольку синтетическая резина производилась и в Британии, где капитал мог быть инвестирован с большей прибылью.

Британцы сохранили и военное присутствие в регионе. Лондон взял на себя ответственность за оборону Малайи, а затем Малайзии — федерации бывших колоний Малайи, Сингапура, Саравака и Северного Борнео (Сабаха), созданной в начале 1960-х гг.

Однако даже при помощи американцев Великобритания не могла долго поддерживать эту роль. Ее дни восточной державы оказались сочтены. После ухода из Индии она покинула Бирму под угрозой одной силы. Британия покинула и Цейлон, когда это продиктовала либеральная логика. Империя с грустью ушла из Малайи, неохотно и в некотором беспорядке. Скорость определяли отступление Чин Пена и наступление туанку Абдула Рахмана.

Великобритания стремилась уйти достойно не только для того, чтобы противопоставить это поражению французов при Дьенбьенфу в 1954 г. Этим еще и компенсировалось провальное вторжение в Суэц в 1956 г. — событие, которое американцы рассматривали, как победу коммунистов. Британцы использовали Дальний Восток для восстановления морального престижа, который потеряли на Ближнем Востоке. Это оказалось очень успешной пропагандистской уловкой и тактическим ходом — особенно, заявление о том, что техника контрмер против мятежников, которую использовал Темплер, завоевала умы и сердца. Это повлияло и на действия Америки во Вьетнаме. Но ничто не могло скрыть факт: конец империи оказался, как говорил Гиббон, сценой запустения и отчаяния.