Древний Кавказ. От доисторических поселений Анатолии до христианских царств раннего Средневековья - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Лэнг, Чарльз Берни cтр.№ 47

Искусство и артефакты Хасанлу IV едва ли могут считаться типичными только для бассейна Урмии в период II железного века, поскольку близость к Ассирии делала этот регион открытым для ее влияния. Оружие, включая кинжалы и топорища, металлические сосуды, костяные пряжки и керамика были изготовлены на месте – все или почти все. Среди ассирийского импорта отметим цилиндрические печати IX в. до н. э., в первую очередь с лучником и оленем, медные ножки мебели в форме лап животных, золотую крылатую фигуру и глянцевые настенные плитки белого, черного, желтого и синего цвета, как во время правления Салманасара III. Менее определенное происхождение имеют литые ручки для бронзовых котлов: хотя они найдены в Нимруде и Гордионе, но вполне могли быть сделаны в Урарту, хотя и раньше, чем это принято считать, – других подобных уцелевших экземпляров нет. Доказательство фактов выплаты дани и осуществления торговли на большие расстояния – находка изделий из слоновой кости, сравнимых с группой, обнаруженной в Нимруде – в Хамате (Сирия). Отметим, что здесь намного больше экземпляров этого класса, которые можно уверенно приписать к IX в. до н. э. ^[287]

Керамика периода II железного века, найденная в Хасанлу IV, Динха-Тепе и других местах, является широко распространенным материалом и потому самым важным для оценки всей культурной провинции этого времени в бассейне Урмии и за его пределами, включая Ардебиль и юго-западное каспийское побережье. Встречаются параллели между Хасанлу IV и Сиалк VI в Центральном Иране. Уже подчеркивалось разнообразие и сложность керамических форм в Хасанлу IV ^[288]. Среди самых характерных – кувшины с горизонтальными носиками, чаши с двумя рукоятками и «ушками», кубки на подставке и с одной ручкой, с шишечками наверху. На кувшинах с носиками распространено горизонтальное рифление вдоль плеча – эта черта встречается и в других местах. Резной орнамент на «дворцовой утвари», зачастую больше черной, чем серой, – это один из признаков влияния металлических изделий на керамику в период, когда наибольшую активность проявляли кузнецы, работавшие с бронзой, а железо только начало входить в обиход на северо-западе Ирана. Треноги с копытами быков использовались как подставки для кувшинов с носиками, появление которых тоже, вероятно, было связано с распространением их металлических прототипов. Разнообразие керамики на второстепенных местах раскопок периода II железного века было, вероятнее всего, намного меньшим, чем в Хасанлу. В главном фригийском городе Гордионе в VIII в. до н. э. так же, как в Хансалу, производили так много красивых керамических изделий, что это не могло сравниться с дригми фригийскими городами-поселениями, и близлежащими, и далекими ^[289].

Множество бус и других личных украшений было найдено в Хасанлу и могильниках Хафтавана, относящихся к периоду II железного века. В Хафтаване юных девочек хоронили в замысловатых головных уборах из витых бронзовых кисточек, а их черепа украшали сделанными из этого же материала дисками и лентами. Детали в индивидуальных захоронениях варьировались. Также ученые обнаружили браслеты из бронзы или железа, сережки в форме цифры 8, массивные бронзовые браслеты, которые носили на щиколотках. В двух захоронениях шеи усопших были обмотаны длинными бронзовыми цепями. Популярностью также пользовались бусы, сделанные из сердолика и продырявленных ракушек.

Хронологический приоритет цитадели Хасанлу IV не является сам по себе доказательством его влияния на цивилизацию Урарту, и если был источник вдохновения для нее (за исключением Ассирии), то он должен был располагаться в бассейне Урмии – в первом регионе возвеличивания этой цивилизации и контактов, установившихся между новым возвышающимся Ванским царством и более старой культурой манеев, смешавшихся с иранцами. Ранее мы упоминали о влиянии на архитектуру Урарту мидян и персов эпохи Ахеменидов, пусть даже для этого нет достаточных свидетельств. Также есть основания говорить о воздействии искусства и архитектуры Хасанлу IV на царство, возвысившееся на берегах озера Ван в IX в. до н. э., которому предстояло объединить все земли – от Малого Кавказа до верхнего Евфрата, от Понтийских гор, раскинувшихся на северо-западе, до земли манеев – на юго-востоке.

Ванское царство, широко известное под ассирийским названием Урарту (Арарат), раскинулось на обширной территории и включило три озера – Ван, Урмия и Севан. Впервые имело место политическое единство всей горной зоны – от находившихся на западе верховьев Евфрата (Карасу) до восточных границ Иранского Азербайджана. Малый Кавказ, теперь граница Армении, обеспечил естественную границу царства на северо-востоке, а высокие, заросшие лесом хребты над Трабзоном и рекой Корух стали одновременно препятствием для экспансии к черноморскому побережью и защитой от нападения. На юге царство Урарту граничило с Ассирийской империей, в результате чего постоянно возникали трения, даже когда открытый конфликт был не в интересах обоих государств. Но даже во время своего максимального величия царство Урарту не имело выхода к морю. Это была сугубо сухопутная сила, которая при осуществлении торговли на дальние расстояния зависела от коммерческих связей с соседями ^[290].

Таким было царство в зените своего могущества – в первой половине VIII в. до н. э. Однако оно могло иметь совсем не впечатляющие корни в конфедерации мелких княжеств, расположенных вокруг озера Ван и к северу от него. Конечно, было бы заманчиво поискать более ранние корни, особенно учитывая ссылку ассирийского царя Салманасара I на землю Уруадри в начале XIII в. до н. э. Но в настоящее время нет убедительных свидетельств, подтверждающих существование царства до IX в. до н. э. ^[291] Как указывалось ранее, вероятно, во 2-м тыс. до н. э. существовал пробел в занятости людей, проживавших в районе Вана и его окрестностей. На самом деле большинство урартских поселений, как показывают исследования, не были заселены ранее. Как бы долго они ни оставались заброшенными – десять веков или, может быть, шесть, – для нас предшественники Урарту останутся неизвестными, пока не будут обнаружены другие археологические свидетельства. Это одна из задач археологов, работающих в Восточной Анатолии. Не исключено, что эта проблема надолго останется нерешенной, и Урарту будет и дальше казаться неожиданно возникшим из небытия в отсталом регионе, расположенном в непосредственной близости от культурных центров Ближнего Востока, почти не подвергнувшись их влиянию.