Краткая история пьянства от каменного века до наших дней. Что, где, когда и по какому поводу - читать онлайн книгу. Автор: Марк Форсайт cтр.№ 28

Это не значит, что кто-то напивался всерьез — кроме как по воскресеньям. Если мы обычно уходим в отрыв в пятницу вечером, то в Средневековье гуляли в воскресенье утром. Вполне разумно, если задуматься: ведь тогда расслабляться можно весь оставшийся день. Но такой расклад вел к бесконечной войне между пивной и церковью за воскресных прихожан. Верх одерживала пивная. Один недовольный таким положением дел приходской священник в Стаффордшире попытался как-то выгнать бедняков из пивной. В итоге ему пришлось спасаться бегством от толпы, которая «швыряла шапки в воздух, улюлюкала и вопила, чтобы священник убирался прочь со своей котомкой».

Усаживаемся. Хозяйка наливает нам пива в глиняный кувшин. Внутри он обычно запачкан чем-то черным, но это не опасно, просто так сподручнее недоливать и обсчитывать (совсем как в древнем Междуречье). Завязывается беседа. Стандартное приветствие для незнакомца, входящего в пивную: «Что слышно?» До появления газет и телевидения путешественники были единственным источником сведений о происходящем в мире. Кто у нас сейчас король? Воюем с кем-нибудь? Вторжения ждать? На самом деле пивные довольно скоро стали рассадниками ложных слухов. В 1619 году весь Кент охватила паника, когда испанцы якобы взяли замок Дувр, а в 1603-м завсегдатаи пивных Лестера умудрились узнать о кончине Елизаветы I за двое суток до печального события.

Так что мы пьем и беседуем. На каждого приходится примерно по три пинты — если, конечно, день не воскресный. Еще мы играем в игры и делаем ставки. И все это отмечаем в счете, по которому нужно расплатиться перед уходом. Будь мы местными, могли бы неделями пить в кредит. Остальным тоже не обязательно платить монетой, в ходу натуральный обмен, в качестве платы за пинту пива сгодится почти все что угодно — курица например. Удобно, однако сомнительно с точки зрения охраны правопорядка: путешественнику достаточно просто стащить где-нибудь по дороге курицу и обменять ее на выпивку в первой подвернувшейся пивной.

Но вот вечер, как свойственно всем вечерам, заканчивается, и, когда местные расходятся по домам, мы можем за отдельную плату переночевать где-нибудь на лавке. А если не поскупиться, то и в одной кровати с хозяином и его женой. Или можем внять намеку Шекспира (единственной его сцене, где действие происходит в пивной и мистера Слая в начале «Укрощения строптивой» выталкивают взашей за неуплату) и прикорнуть прямо на улице у порога.

Мы знаем, что спиртное у ацтеков водилось, мы знаем, что они его порицали, и мы знаем, что они его пили. Дальше начинается неразбериха.

Ацтеки пили пульке ^[45]. Это необычный, белый, довольно вязкий напиток, по крепости — примерно как пиво или сидр. Делается он из забродившего сока агавы и, в принципе, довольно полезен. В нем и витамины, и калий — и чего только нет. Пульке необыкновенно питателен и, как гласит древняя поговорка, лишь самую малость недотягивает до мяса. Поэтому неудивительно, что его полагалось пить беременным — все-таки они пили за двоих.

Однако при этом ацтеки смотрели на пульке косо. Очередной император, взойдя на престол, издал указ:

Главным образом повелеваю избегать пьянства и не пить пульке, который, словно белена, отнимает у человека рассудок <…> В пульке и в пьянстве коренится причина всех неурядиц и распрей, всех бунтов и смуты в городах и царствах — он словно вихрь, который сметает и приводит в беспорядок все на своем пути, он словно дьявольский ураган, который сеет всевозможное зло. Всем супружеским изменам, насилию, надругательству над девицами, кровосмесительству, воровству, преступлениям, сквернословию, лжесвидетельству, роптаниям, клевете, мятежам и бесчинствам всегда предшествует опьянение. Всему этому виной пульке и пьянство.

Такие слова — свидетельство хоть и не в пользу пульке, зато в пользу того, что его употребление, как и злоупотребление им, носило повсеместный характер. И это очень странно, потому что, согласно тому же источнику, пульке был фактически объявлен вне закона.

Изучать историю ацтеков нелегко — не в последнюю очередь потому, что они почти не оставили записей. Письменность у них была, но испанцы, завоевывая империю, жгли все, до чего могли дотянуться. А потом, не оставив от культуры камня на камне и обратив все письменные источники в пепел, решили, что неплохо бы изучить завоеванное. Главным исследователем стал священник по имени Бернардино де Саагун, который и записал приведенный выше указ. Однако у него же читаем:

Пульке не пил никто — кроме тех, кто уже находился в преклонных летах, да и те тайком и понемногу, не напиваясь. Если пьяный показывался на людях, или его ловили на пьянстве, или находили на улице не вяжущим лыка, если он шатался вокруг, распевая песни, один или в компании других пьяниц, его наказывали. Если он был простолюдин, то забивали до смерти либо могли удушить на глазах окрестных юнцов — в назидание, чтобы тем неповадно было пить. Если же пьяный был знатного рода, то его душили без посторонних.

Не знаю, сильно ли утешало обреченного на казнь, что его удавят в приватной обстановке, однако что-то в этой привилегии, видимо, было. Может закрасться подозрение, что Саагун сгущает краски, но он почти наверняка ничуть не преувеличил. Ацтеки отличались исключительной кровожадностью и нездоровой, с нашей точки зрения, склонностью к человеческим жертвоприношениям. Наказанием за супружескую измену практически в любом случае была смертная казнь, независимо от социального положения прелюбодея. Мужчинам раскраивали череп камнем, женщин сперва душили, а затем раскраивали череп.

Кроме того, мы знаем, как регламентировалось употребление спиртного еще в одном доколумбовом мексиканском городе. Тескоко располагался к северо-востоку от столицы ацтеков, Теночтитлана. Его эксцентричный правитель по имени Несауалькойотль выстроил храм неизвестного божества, стоявший совершенно пустым, и издавал указы против пьянства. Жрецу полагалась за пьянство смертная казнь. Правительственному чиновнику — тоже (правда, если обходилось без скандала, то можно было отделаться потерей должности, званий, регалий и прочего). Простолюдину на первый раз преступление прощалось. Ну то есть его всего лишь брили наголо под улюлюканье глумящейся толпы. Но не вешали и не душили. До вторичной поимки на пьянстве. Так что Несауалькойотль отличался относительной снисходительностью.

Но если спиртное было настолько незаконным, почему оно занимало центральное место в ацтекской культуре? А оно занимало. Ацтеки поклонялись богам алкоголя. И не одному. Майяуэль, покровительница агавы, была женой бога Патекатля, отвечавшего за брожение. У Майяуэль было четыреста грудей (вот, наверное, Патекатль радовался!), и все они пригодились, когда небожительница произвела на свет четыреста божественных кроликов, Сенцон Тоточтин.

Четыреста — потому что у ацтеков была двадцатеричная система счисления. Четыреста — это двадцать в квадрате, то есть для ацтекской культуры примерно то же самое, что сотня (десять в квадрате) для нашей. А вот почему кролики — неизвестно. Может, потому, что кролики безмозглы, а может, потому, что распутны, а может, потому, что они просто забавные. Но этим кроликам отводилась важная роль в ацтекской религии, и их жрецы занимали высокое положение. Сенцон Тоточтин были не какими-нибудь мелкими всеми забытыми божками, а значимыми.