Тайны подводной войны. 1914–1945 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Баженов, Мирослав Морозов, Андрей Кузнецов, и др. cтр.№ 51

Тут на помощь приходил гидроакустик. Он докладывал, слышен ли шум винтов атакованного корабля или нет. Но поскольку кораблей в конвое бывало много, акустик легко мог ошибиться. А если он и безошибочно сообщал, что шум винтов прекратился, это еще не означало наверняка, что судно утонуло. Оно могло остаться на плаву и, исправив боевые повреждения, прийти домой своим ходом. Его, наконец, могли отбуксировать до ближайшей базы. Другое дело, если гидроакустик улавливал звуки, свидетельствующие, что судно действительно погружается. Но при тогдашней конструкции акустических станций такое случалось нечасто.

Казалось бы, что, по крайней мере теоретически, для тщеславного, честолюбивого командира не исключена возможность заняться "приписками", относя к числу потопленных поврежденные корабли. Чаще всего взглянуть в перископ на результаты атаки успевал только командир. Если же судить об этих результатах приходилось по гидроакустическим данным и по сопоставлению многих косвенных признаков, то и тут вряд ли кто-нибудь из членов экипажа стал бы отрицать полную победу, когда командир утверждает, что она достигнута. Тут сыграли бы роль и авторитет командира и по-человечески понятная готовность каждого верить всему, что подтверждает успех, а не наоборот — ведь победа была желанна всем.

На деле же такого рода умышленные "приписки" исключались. Командиры наши были настоящими коммунистами и высоко дорожили своей партийной и профессиональной честью. Они твердо руководствовались правилом: докладывать о результате атаки, как о сомнительном, если не удалось пронаблюдать за целью или получить другие, заслуживающие доверия данные о ее потоплении. Личная убежденность тут не бралась в расчет, если ее нельзя было подтвердить фактами». ^[94] На практике же, как мы убедились, комдив далеко не всегда руководствовался собственными правилами.

Последующие несколько дней обнаружить противника не удавалось. 5 декабря, в день сталинской конституции, подводники уже собирались поднять наркомовские 100 граммов, как вахтенный офицер Каутский объявил боевую тревогу. На этот раз атака протекала весьма непросто — хотя лодка изначально находилась на носовых курсовых углах, перестраивавшийся немецкий тральщик (классифицирован Бибеевым как миноносец типа «Слейпнер») чуть было не загнал субмарину на глубину. Чтобы сохранить свое место относительно цели, «Д-3» пришлось лечь на параллельный курс и дать на 20 минут полный подводный ход. Можно только удивляться тому, что тральщик не обнаружил гремевшую на все море «старушку». В 12:45 «Красногвардеец» повернул на боевой курс и спустя восемь минут дал трехторпедный залп в сторону обогнавшего его каравана. Целью являлся второй в колонне 10 000-тонный транспорт, которым, без сомнения, являлся немецкий пароход «Леуна» (6856 брт; кроме того в состав конвоя входил транспорт «Феодосия», 3075 брт, тральщики «М 30» и «М 17»). Спустя минуту прогремело два взрыва. Лодка оставалась под перископом, но из-за налетевшего снежного заряда в него ничего не было видно. Желание увидеть дело рук своих оказалось настолько сильным, что «Красногвардеец» продолжил движение за конвоем, даже несмотря на опасность контратаки. Лишь в 13:15 наблюдавший в перископ Колышкин увидел странный предмет, «похожий не то на ящик, не то на чемодан». В связи с тем, что рядом находился «миноносец», субмарина погрузилась на глубину 20 метров, но продолжила преследование. В 13:52 при очередном подвсплытии подводники увидели над водой лишь мачту, трубу и часть кормовой надстройки, которые спустя три минуты скрылись из виду. Почему-то никого не смутил тот факт, что в течение часа после атаки «торпедированный» пароход продолжал идти не на запад, в сторону близлежащего порта Хоннингсвог, а на восток на достаточно приличной скорости. То, что на «Красногвардейце» приняли за потопление, было классическим примером выхода за пределы визуальной видимости. Торпеды же скорей всего взорвались при ударе о прибрежные скалы. Так и не разобравшись в причинах произошедших взрывов, германские корабли 6 декабря прибыли в Киркенес.

Почти в то же самое время, когда «Леуна» бросала якорь в Бёк-фьорде, «Д-3» осуществляла атаку следующего каравана. Его удалось обнаружить в 13:54 близ мыса Сверхольт-Клуббен — в том же самом районе, где состоялись две предыдущие атаки. Создавалось впечатление, что противник попросту игнорирует присутствие агрессивно настроенной советской субмарины, которая отправляет его суда на дно одно за другим. Все происходило, как на учениях: обнаружение большого трехмачтового теплохода с выгодной позиции, поворот на боевой курс, сближение примерно до 10 кабельтовых и выпуск трех торпед на угол встречи 90 градусов. На все ушло всего четыре минуты. Еще через минуту прогремел взрыв, ознаменовавший седьмую «победу» экипажа «Красногвардейца». На самом деле норвежский трехмачтовый теплоход «Рингар», 5013 брт, не получил ни царапины и продолжил свой путь на восток. На «Д-3» его удаление наблюдали с перерывами на протяжении 26 минут. В 14:24 при последнем подъеме перископа он «перевертывался кормой вверх». Несмотря на эту красочную картину, Бибееву не удалось обнаружить входивший в состав этого же конвоя транспорт «Мошилл» и второй сторожевик (суда конвоировали СКР «Нордриф» и «Нордвинд»). Попытка догнать один из них, «снимавший людей с борта тонущего корабля», ни к чему не привела — сторожевик скрылся в снежном заряде. Впрочем даже без этого боевой счет «Красногвардейца» выглядел весьма солидно. Семь потопленных транспортных судов выводили его на первое место не только в Северном флоте, да и во всем подводном флоте ВМФ СССР! Вслед за представлением к ордену Красного Знамени, сделанному после предыдущего похода, ушло представление к гвардейскому званию. Связать успехи лодки с именем конкретного командира было нельзя, поэтому все лавры достались обеспечивающему — И.А. Колышкина представили к званию «Герой Советского Союза». Заслуги Бибеева оценили скромнее — орденом Красного Знамени. В своих «выводах», написанных после возвращения лодки 15 декабря в Полярное, Виноградов указал: «По заключению командира 3-го дивизиона подводных лодок, командир подводной лодки "Д-3", командовавший до окончания Военно-Морской Академии подводной лодкой, может в дальнейшем допускаться к самостоятельному управлению кораблем в боевых операциях» (ОЦВМА, ф. 112, д. 1497, л. 280). Подводя итоги пятого боевого похода «Красногвардейца», необходимо упомянуть об одном достаточно необычном факте — подтверждении флотской разведкой последнего боевого успеха подлодки. Далеко не всегда разведчикам удавалось найти материал, уточняющий результаты действий подводников, а на этот раз это было сделано сверхоперативно, еще до возвращения лодки из похода. По их данным, 6 декабря подлодка потопила танкер «Абрахам Линкольн», тоннажем 9570 брт. Автору не удалось обнаружить первопричину этого донесения, но по некоторым косвенным признакам ею являлся радиоперехват. Разведчиков нисколько не смутило присутствие в нацистском торговом флоте судна, названного в честь американского президента иудейского происхождения. Еще более непонятным является происхождение величины тоннажа потопленного судна. Разведчикам просто следовало открыть регистр Ллойда и убедиться, что судна с таким тоннажем не существует. Единственным «Абрахамом Линкольном», бороздившим просторы мирового океана на тот момент, являлся норвежский сухогруз тоннажем 5740 брт. С 1939 года это судно находилось в британском фрахте, участвуя в перевозках через Северную Атлантику. Вполне возможно, что 6 декабря 1941 года оно действительно выходило в эфир, сообщая о каких-либо неполадках. Сообщение оказалось перехвачено и соответствующим образом интерпретировано в разведотделе СФ. Однако «Абрахам Линкольн» и не думал тонуть. После войны его продали финскому судовладельцу, а в 1962 году разрезали на металл в Японии. Вполне возможно, что разведотдел СФ в 1941 года не был обеспечен регистрами Ллойда (непонятно, что мешало запросить их у союзников-англичан), но то, что утверждение о гибели «Абрахама Линкольна» продолжало тиражироваться многими советскими историками после войны, много говорит об их желании узнать правду.