Дуэль нейрохирургов. Как открывали тайны мозга, и почему смерть одного короля смогла перевернуть науку - читать онлайн книгу. Автор: Сэм Кин cтр.№ 57

В конечном счете операция Пенфилда позволила Рут выиграть драгоценное время для того, чтобы побыть с семьей, но этого времени оставалось слишком мало. В мае 1939 года припадки вернулись, и ее глаза снова стали вылезать из орбит. Не в силах вынести очередную операцию, Пенфилд направил ее к Харви Кушингу в Бостон.

Когда Кушинг провел трепанацию, он увидел, что «осьминог» вырос снова, такой же жадный и безобразный, как и раньше. Кушинг, более осторожный, чем Пенфилд, удалил все, что мог, но через полгода начались новые припадки. На этот раз Рут отказалась от дальнейшего лечения (она недавно обратилась в вероучение «Христианской науки» ^[33]), и в июле 1931 года в конце концов скончалась от инсульта.

Смерть Рут вернула Пенфилда к тяжким раздумьям, одолевавшим его после первой операции. Приняв душ, он сгорбился на скамье в раздевалке для хирургов, еле сдерживая слезы. Вероятно, он был самым одаренным молодым нейрохирургом в мире, но потерпел поражение. Недавно, во время академического отпуска в Германии, он узнал о новом методе хирургии, включавшем электрическую стимуляцию коры мозга для выяснения причин эпилептических припадков.

С хирургической точки зрения эта идея выглядела многообещающей как возможность избавиться от гипотез и точно определять ткани, подлежащие удалению. Но проницательность Пенфилда позволила ему увидеть более широкие возможности этого метода.

Воздействие электрическими импульсами на разные участки мозга часто приводило к галлюцинациям или мышечным судорогам у пациентов; эти явления не имели отношения к припадкам, но сами по себе были интересны. В то время ученые лишь начинали исследовать топографию мозга, и Пенфилд понимал, что электрическая стимуляция поможет им составить карту коры больших полушарий с гораздо большей точностью. Более того, вероятно, этот метод поможет им разрешить проблему отношений между телом и разумом, поскольку он сможет зондировать разум пациентов, когда они находятся в сознании…

Пенфилд очнулся от этих раздумий в раздевалке, наполовину обнаженный и с одним носком на ноге и другим в руке. Он не имел представления, как долго сидел там, что-то бормоча себе под нос. Но когда он пришел в себя, то дал слово осуществить свой давний замысел: основать новый институт неврологии для подробного изучения действующего мозга.

Смерть Рут напомнила ему об этом обещании и подстегнула к действию. Институт открылся в течение десяти лет, и за следующие двадцать лет Пенфилд, вероятно, сделал больше любого другого ученого для объяснения работы мозга в реальном времени. И хотя он так и не разрешил глобальные метафизические вопросы – или же Бог уберег его от ответа, – ему удалось открыть нечто, почти такое же поразительное: фрагменты, следы, проблески того, что мы можем называть научным эквивалентом души.

* * *

Большую часть летописной истории люди помещали разум – а вместе с ним и душу – не в мозг, а в сердце. К примеру, при подготовке мумий к загробной жизни жрецы Древнего Египта (43) целиком удаляли сердце и сохраняли его в ритуальном сосуде; с другой стороны, они извлекали мозг через ноздри железными крючками, пускали его на корм для животных и наполняли пустой череп опилками или смолой. (И это не было проявлением пренебрежения к государственным деятелям; они считали мозг любого человека бесполезным.)

Большинство греческих мыслителей тоже считали сердце самым возвышенным органом человеческого тела. Аристотель указывал, что сердце имеет толстые сосуды для передачи сообщений, в то время как мозг имеет тонкие, слабые «проводки». Кроме того, сердце расположено в центре человеческого тела, как подобает командующему, а мозг находится в ссылке на вершине. Сердце первым развивается у человеческого эмбриона и реагирует на эмоции, когда бьется быстрее или медленнее, в то время как мозг внешне бездействует. Следовательно, сердце является вместилищем наших высших способностей.

Между тем некоторые врачи имели другое мнение о происхождении разума. Они просто видели слишком много пациентов, которые получали ранения в голову и после этого утрачивали какую-либо высшую способность, чтобы считать это совпадением. Поэтому они настаивали на том, что мозг определяет внутреннюю сущность человека.

Несмотря на горячие дебаты за прошедшие столетия – особенно о том, есть ли в мозге специализированные области, – к началу XVII века большинство ученых помещали разум в мозг человека. Несколько смелых исследователей даже взялись за поиски анатомического Эльдорадо: вместилища души внутри мозга.

Одним из таких исследователей был шведский философ Эммануэль Сведенборг, один из самых странных персонажей на исторической сцене. Семья Сведенборга сделала состояние на горных приисках в конце XVII века, и хотя он был воспитан в благочестивой обстановке – его отец зарабатывал сочинением гимнов, а впоследствии стал епископом, – Сведенборг посвятил свою жизнь физике, астрономии и геологии.

Он был первым, кто предположил, что Солнечная система сформировалась из огромного облака космической пыли, коллапсировавшего под собственным весом. Во многом подобно Леонардо да Винчи, он рисовал в своих дневниках чертежи самолетов, подводных лодок и автоматического оружия. Современники называли его «шведским Аристотелем».

В 1730-х годах, вскоре после того как ему исполнилось сорок лет, Сведенборг занялся анатомией мозга. Но вместо того чтобы препарировать мозги, он устраивался в уютном кресле и просматривал десятки книг. Опираясь только на эти изыскания, он развивал некоторые удивительно дальновидные идеи.

Его теория о том, что мозг состоит из миллионов крошечных независимых частиц, соединенных волокнами, предвосхитила нейронную доктрину; он правильно рассудил, что мозолистое тело обеспечивает коммуникацию между правым и левым полушарием, и определил, что шишковидная железа служит «химической лабораторией». В каждом случае Сведенборг утверждал, что он лишь почерпнул некоторые очевидные выводы из исследований других людей. На самом деле он радикально преобразовал неврологию того времени, и большинство тех, на кого он ссылался, осудили бы его как безумца и/или еретика.

История неврологии могла бы сильно измениться, если бы Сведенборг продолжил эти исследования. Но в 1743 году он начал впадать в мистический транс. Лица и ангелы парили перед ним в видениях, а в ушах гремели раскаты грома; он даже чувствовал галлюцинаторные запахи и испытывал странные осязательные ощущения.

Во время таких трансов он часто падал на пол, содрогаясь всем телом, и владелец лондонской гостиницы однажды обнаружил его в шелковом ночном халате, с пеной у рта, бормочущим по-латыни о необходимости распятия для спасения евреев. Когда Сведенборг приходил в себя, то настаивал, что прикасался к Богу, и в разное время сообщал о своих разговорах с Иисусом, Аристотелем, Авраамом и обитателями пяти других планет (Уран и Нептун тогда были еще не открыты, иначе он, несомненно, повстречался бы с уранитами и нептунианцами).