Османская империя. Шесть столетий от возвышения до упадка. XIV-XX вв. - читать онлайн книгу. Автор: Джон Патрик Бальфур cтр.№ 174

Униженная последними поражениями, понимая свою слабость перед врагами, новыми и старыми, Турция испытывала психологический страх перед изоляцией. Более того, она верила, что политика нейтралитета может привести только к конечному разделу ее территорий между великими державами. Покинутый — это теперь представлялось очевидным — прежними западными союзниками турецкий народ был готов с покорностью, если не со всеобщим воодушевлением, обратиться к новому союзу с Германией.

Таков был климат общественных настроений, в котором Энвер-паша приступил к своей безрассудной игре. Узнав новость об этом, Джавид-бей, всегда отличавшийся умеренностью, вышел из правительства младотурок, произнеся на прощание судьбоносную фразу: «Даже если мы победим, это будет нашей погибелью».

Итак, после шести веков существования наступила последняя роковая стадия упадка и гибели Османской империи. Война для османов началась плохо. Во-первых, в 1914 году импульсивный Энвер-паша потерял почти всю турецкую армию во время недальновидной зимней кампании против русских на Кавказе. Затем Джемаль-паша, губернатор Сирии, желавший завоевать Египет, направил экспедиционный корпус через безводную Синайскую пустыню к Суэцкому каналу. Остановленный на берегах канала заранее предупрежденными войсками англичан, корпус был вынужден повернуть в обратный путь через пустыню, к своей штаб-квартире в Беэр-Шеве.

В начале 1915 года русские, испытывавшие нехватку боеприпасов и к этому времени уже отрезанные от путей снабжения по Средиземноморью турецким контролем над Босфором, через великого князя Николая обратились к Британии за помощью — им надо было освободиться от давления турок. Это привело к возрождению ранее выдвигавшегося Уинстоном Черчиллем плана организации экспедиции к Дарданеллам. Чтобы обеспечить боеспособность русских, было предложено силой проложить путь по проливам в Мраморное море и к Стамбулу. Черчилль планировал это как чисто морскую операцию, с сухопутными войсками, находящимися в резерве. Эта перспектива вызвала у турок, традиционно испытывавших уважение к морскому могуществу англичан, состояние ужаса. Они боялись третьего и окончательного поражения, которое могло быстро последовать за поражениями на Кавказе и Суэце.

Но из-за штабных разногласий и благодаря главным образом лорду Китченеру основной аспект кампании сместился с морского на сухопутный вариант. Теперь это была не атака военно-морскими силами на проливы, а наземное вторжение на Галлиполийский полуостров. К концу 1915 года вторжение вылилось в два дорогостоящих наступления, которые привели к британскому отступлению и обеспечили туркам решительную и совершенно непредвиденную победу. Заслуга в этом принадлежала в основном умелому руководству Мустафы Кемаля, который показал себя командиром, способным встать на один уровень с полководцами османского имперского прошлого.

Неудача Британии в Галлиполи дала триумвирату младотурок время на передышку, предоставив возможность свободно и без иностранного вмешательства проводить продуманную внутреннюю политику полного уничтожения армянского народа. Близость их поселений к русскому фронту на Кавказе давала удобный предлог для преследований армян в масштабах, намного превосходящих зверства Абдул Хамида. Из миллиона армян, подвергшихся депортации и убийствам, более половины погибли.

В 1916 году русские вернулись к наступлению на Кавказском фронте, захватив крепость Эрзурум и использовав ее в качестве базы для вторжения в Анатолию и в порт Трабзон, господствовавший над морскими путями Черного моря. Их наступление прервано в марте 1917 года началом русской революции. Это спасло турок от поражения в Азии и даровало им дополнительную передышку. Но турецкие армии стремительно редели из-за дезертиров, которые исчислялись уже сотнями тысяч. А пути подвоза были близки к полному развалу.

Багдад пал перед союзниками, и британские войска продвигались вверх по долине Тигра во внутренние районы Ирака. Тем временем в османских рядах появился враг в лице арабов, которые подняли бунт в Хиджазе — во имя арабской независимости против турецкого господства. Беспорядки распространились на все арабские земли и оказали глубокое влияние на исход войны и ее последствия.

Теперь, осенью 1918 года, наступил последний час, когда войска союзников, захватившие Иерусалим, приготовились к заключительному молниеносному наступлению на Палестинском фронте под командованием генерала Алленби. Этот поход, по выражению арабского историка, должен был вымести турок из Сирии, «подобно чертополоху под напором ветра». И вновь турецким героем кампании стал Мустафа Кемаль, который после безукоризненного стратегического отступления к высотам над Алеппо был назначен командиром остатков турецких войск, теперь оборонявших землю самой Турции, естественным рубежом которой был этот район. Турки оставались непобежденными, когда пришло сообщение о подписании 30 октября 1918 года перемирия между Британией и Турцией. И Мустафа Кемаль в конце кампании остался единственным турецким командиром, не потерпевшим поражения. За его спиной лежали земли Анатолии, колыбели турецкого народа, где самого Мустафу Кемаля и его народ ждала его будущая судьба.

Лидеры младотурецкого триумвирата отправились в изгнание, где все они умерли насильственной смертью. Союзники, вскоре занявшие Стамбул, разработали на Парижской мирной конференции планы не только расчленения Османской империи, но и раздела ее анатолийского сердца между Францией, Италией и Грецией. Турецкому государству осталось лишь несколько внутренних провинций.

Истинный борец за права своей страны, Мустафа Кемаль сумел получить в Анатолии официальный пост. Здесь при поддержке командиров двух турецких армий он организовал движение национального сопротивления союзникам и условиям мира, которые те стремились навязать. Одерживавший победы в течение трех лет, сначала в гражданской войне против войск султана, а затем в войне за независимость с целью изгнания греков, Мустафа Кемаль сумел-таки освободить отчизну турок от иностранной оккупации. Он созвал свой собственный националистический парламент в Ангоре. И наконец на новой мирной конференции в Лозанне он добился от союзников установления новых границ, каких требовал для Турции, тем самым сохранив в неприкосновенности Анатолийскую колыбель и полосу турецкой земли в Европе, которая включала Адрианополь (теперь Эдирне).

Упразднив султанат и отправив последнего султана Мехмеда VI в изгнание, Мустафа Кемаль провозгласил 29 октября 1923 года Турецкую республику. В таком виде Турция после ее гибели в качестве мировой империи должна была выжить и процветать — как национальное государство.

Так наступила новая фаза в истории турецкого народа, сменившая старую.

Османская империя была одной из величайших мировых империй в истории. Она стала последней по времени и самой крупной по масштабам из четырех ближневосточных империй — после персидской, римской и арабской — и в течение длительного периода времени наслаждалась единством на обширном пространстве, где встречаются моря и сходятся континенты. Явившись новой жизненной силой с востока, она внесла двойной вклад в историю. Во-первых, ее ранние султаны возродили и заново объединили ислам на азиатских землях, во-вторых, имперская Османская династия возродила европейские территории восточного христианства. Являясь агентами целостности, неразрывности, объединив Восток и Запад, османы заполнили пустоту, оставшуюся после распада Арабской империи в Азии и Византийской империи в Европе, развив в ней новую османскую цивилизацию.