Моя малышка - читать онлайн книгу. Автор: Мэри Кубика cтр.№ 47

Но я-то видела, какой у него усталый взгляд. К тому же иногда от Мэттью пахло так, будто он давно не мылся и не стирал одежду. Случалось, ложился на кровать у меня в комнате и сразу засыпал, а я пока стирала его рубашку и джинсы или искала в кухонных шкафах что-нибудь съестное. Время от времени Мэттью обходил весь дом, проверяя, не лежит ли где-нибудь забытая долларовая купюра или несколько монет. Все, что находил, Мэттью складывал в карман. У меня появились подозрения, что Мэттью в основном живет на эти деньги, украденные у Джозефа. Как-то раз нашел двадцать долларов в кармане старого пальто, которое Джозеф больше не носил. Глаза у Мэттью загорелись так, будто он наткнулся на золотую жилу и сказочно разбогател, – видимо, для него двадцать долларов были огромной суммой.

Мэттью очень хотел забрать меня из этого дома, но не знал, как это сделать. Обещал, что непременно возьмет меня к себе, когда у него будет больше денег. Мэттью теперь часто рассуждал про то, что сможет себе позволить «когда-нибудь» – совсем как моя мама. Когда-нибудь у него будут деньги. Когда-нибудь он увезет меня далеко-далеко отсюда. Сразу вспомнила, что Джозефу и Мириам платят за опекунство, и подумала – вот бы Мэттью доверили меня опекать! Но все это были наивные детские мечты. Конечно же я понимала, что этому не бывать.

Со временем заметила, что Мэттью меняется. Теперь он говорил со мной о более важных вещах, чем тараканы или температура на Венере. Мэттью рассуждал, как забрать меня из этого дома, подальше от Джозефа. Рассказывал про бездомных, которые живут прямо на улице.

Мэттью продолжал носить мне книги. Брал он их в городской библиотеке. Мысль о том, что можно просто прийти туда и совершенно бесплатно взять любую из многих тысяч книг, приводила меня в восторг. Вот бы побывать в этом чудесном месте! Мэттью говорил, что в библиотеке целых четыре этажа книг, а я гадала, сколько же времени нужно, чтобы все их прочесть. Каждый раз, приходя меня навестить, Мэттью приносил книгу или две и позволял оставить у себя до следующего раза. Убирала дом, стирала, выносила мусор, а потом шла к себе, ложилась на одеяло и погружалась в чтение.

Иногда читали вместе. Мэттью садился на край моей кровати. Для моей маленькой комнатки он казался слишком большим, будто великан, пытающийся втиснуться в кукольный домик. Видела, что Мэттью уже не тот мальчик, который рассказывал мне про Венеру и насекомых. Из тощего, как швабра, подростка Мэттью превращался в мужчину. Стал шире, крепче, говорил низким голосом, а во взгляде читалось гораздо больше разных чувств и мыслей, чем в те дни, когда они с Айзеком вместе шли в школу, опустив глаза и стараясь игнорировать тумаки и тычки других мальчишек.

Я заметила, что тоже меняюсь. Теперь рядом с Мэттью чувствовала себя по-другому. Почему-то при его появлении начинала нервничать, совсем как в тот раз, когда он впервые заглянул ко мне в комнату. Но тогда я не знала, что у него на уме, а теперь-то из-за чего волноваться? Мэттью смотрел на меня так, как до него не смотрел никто, и говорил ласково, совсем как мама и папа. Мы вместе читали то одну книгу, то другую. Особенно мне нравилась «Аня из Зеленых мезонинов». Бессчетное количество раз просила Мэттью снова принести ее из четырехэтажной библиотеки. Когда в книге попадалось трудное слово, Мэттью объяснял, что оно значит, и никогда не смотрел на меня так, будто считает полной дурой.

Я многое узнала из этих книг о природе. Например, выяснила, что гром гремит из-за колебаний воздуха, и есть места, где грозы бывают каждый день. А еще оказалось, что от молний на самом деле много пользы и для людей, и для растений, и вовсе они никакое не наказание. Тогда подумала: а что, если насчет дождя из огня и серы, который проливается на грешников, Джозеф тоже говорит неправду? Может, сильные бури, от которых сотрясается наш маленький домик в Омахе, случаются вовсе не потому, что Господь гневается на меня? Вдруг это просто обычная гроза?

Но делиться этими соображениями с Джозефом, конечно, не решалась.

Как-то раз Мэттью пришел с обожженными руками. И кисти, и предплечья страшно покраснели и были покрыты волдырями. Сразу было видно, как ему больно. Только одно предплечье было перевязано тонким бинтом. Мэттью держался за это место другой рукой. В дом вошел неуверенно, будто не знал, стоит ли мне показываться в таком виде. Я сразу ахнула и побежала к холодильнику за льдом.

Мэттью сказал, что в приюте, где он живет, случился пожар. Я спросила, что это за приют. Мэттью нехотя ответил – приют для бездомных. Вспомнила, как мама собирала нашу старую одежду, чтобы отдать бездомным, но в остальном это слово было для меня чем-то совершенно ко мне не относящимся. Представила, как Мэттью надевает чьи-то обноски и спит на чужом постельном белье, и мне сразу стало очень грустно.

Я сразу поняла, что на этот раз Мэттью говорит правду, потому что он смотрел мне в глаза, а когда рассказывал про баржу на Миссури, всегда отводил взгляд и принимался внимательно изучать отклеивающиеся обои на стенах моей комнаты.

Мэттью пришел с сумкой, набитой вещами. Там лежало все его имущество. Сказал, что больше в этот приют не вернется и в другой тоже не пойдет. Все, хватит с него. Сначала Мэттью не объяснил, при каких обстоятельствах получил ожоги. Но про приют рассказал. Учреждение это было вечно переполнено, кроватей на всех не хватало, и бывали дни, когда приходилось ночевать на полу. Вещи свои следовало прятать, и, найдя их на прежнем месте, Мэттью считал, что ему повезло. Он описывал комнату, заставленную рядами одинаковых коек с тощими матрасами и разномастным постельным бельем. Одни одеяла и простыни были рваные и все в пятнах, другие – чистые и новые. Мэттью объяснил, что брали их из пожертвований. Привозили то, что больше никому не надо. По взгляду Мэттью я видела, что он и сам чувствует себя так, будто никому не нужен, и хотела показать ему, что это неправда.

Потом Мэттью рассказал, что в таких приютах живут в основном наркоманы и алкоголики, а руководство приюта на все, что там творится, смотрит сквозь пальцы. Мэттью признался, что иногда, чтобы получить чистую простыню или полноценный ужин, делал всякие неприятные вещи, за которые ему потом было очень стыдно.

– Какие? – спросила я.

– Лучше тебе не знать, – ответил он.

А потом Мэттью рассказал, что случилось в приюте и откуда у него ожоги, хотя больше я у него об этом не спрашивала. Решила, что эта история, должно быть, такая же неприятная, как и та, про неприятные вещи.

Мэттью сказал, что случился пожар. Может быть, подвела неисправная проводка, хотя, скорее всего, приют подожгли намеренно – так думал Мэттью. Я спросила, кто его поджег и почему. Мэттью ответил – скорее всего, люди, которых не приняли из-за нехватки места. Два человека погибли: мужчина и его десятилетний сын. Все запасные выходы были загорожены койками и всяким хламом, поэтому на улицу удалось выбежать только через главный вход.

Я смотрела на большие красные пятна на руках у Мэттью. Представляла дом, объятый пламенем, черные обугленные стены. Все сгорело. Сразу вспомнила, как Джозеф рассказывал про грешников в аду – том месте, где их карают и подвергают мучениям демоны, драконы и сам дьявол. Наказание без надежды на помилование. Озера огня. Печи. Кругом огонь, огонь, огонь.