– Пять! Пять раз. Федеральная полиция, полиция штата,
городская. За наркотики, азартные игры, взятки, торговлю оружием, рэкет,
организацию проституции. Вот такие мне предъявлялись обвинения. И знаешь, Карл
Ли, скажу тебе по секрету, я действительно во всем этом виновен. Каждый раз,
когда шел в суд, я был виновен так, что не отмоешься. А знаешь, сколько раз
меня признали виновным?
– Нет.
– Ни разу! Им не удалось это ни разу. Пять оправдательных
вердиктов.
Карл Ли с восхищением улыбнулся.
– И знаешь, почему они не смогли признать меня виновным?
Кое-какие соображения на этот счет у Карла Ли были, однако
он отрицательно покачал головой.
– Да потому, Карл Ли, что у меня был самый хитрый, самый
изворотливый и опытный в таких делах адвокат. Он не остановится перед ложью, он
способен вести грязную игру, полиция его просто ненавидит. Зато сейчас я сижу
здесь, а не где-нибудь за решеткой. Он идет на все, лишь бы только выиграть
дело.
– И кто же это? – с интересом спросил Карл Ли.
– Ты много раз видел его на экране. В газетах часто мелькают
его снимки. Каждый раз, когда какая-нибудь шишка попадает в неприятности, он
тут как тут. Среди его клиентов оптовые торговцы наркотиками, политики, боссы
из мафии и я.
– Как его имя?
– Он занимается только уголовными делами, главным образом
это наркотики, взятки, вымогательство и все такое прочее. А сказать тебе, какой
у него конек?
– Какой?
– Убийства. Он их обожает. И не проиграл еще ни одного дела.
В Мемфисе он считается лучшим специалистом в этой области. Помнишь тот случай,
когда двух черномазых схватили за то, что они сбросили в Мемфисе какого-то
парня с моста в реку? Их взяли прямо там же, на месте. Это было лет пять назад.
– Да, помню.
– Процесс длился две недели, и они вышли на свободу.
Благодаря ему. Это он их оттуда вывел. Невиновны!
– Мне кажется, я действительно видел его по телевизору.
– Наверняка. Уж на него можно положиться. Говорю тебе, Карл
Ли, он еще ни разу не проиграл.
– Как его зовут?
Котяра уселся на стул, строгим взглядом уставился на Карла
Ли.
– Бо Маршафски.
Карл Ли поднял глаза кверху, как бы пытаясь вспомнить что-то.
– Ну и?..
– Ну и то, что он готов помочь тебе, дружище. – Котяра
положил руку на колено Карла Ли; в перстне на пальце снова сверкнул бриллиант.
– У меня уже есть адвокат, с которым я не могу расплатиться.
Как я буду платить другому?
– Ты не будешь платить, Карл Ли. Это моя забота. Видишь ли,
он у меня на окладе. Он принадлежит мне. Только в прошлом году я заплатил ему
около ста тысяч, он просто следил, чтобы у меня не было неприятностей. Так что
тебе не о чем беспокоиться.
Внезапно Карл Ли почувствовал, как в нем пробуждается острый
интерес к Бо Маршафски.
– Откуда ему обо мне известно?
– Он читает газеты. И ящик тоже смотрит. Ты же знаешь
юристов. Вчера я заходил к нему. Сидит у себя в офисе и читает газету с твоим
снимком на первой странице. Я рассказал ему о нас с тобой. Он чуть не рехнулся.
Заявил, что должен сам вести твое дело. Я пообещал ему помочь.
– Поэтому ты и приехал?
– Да. Он сказал, что знаком с людьми, которые вытащат тебя
из этого дерьма.
– Что это за люди?
– Врачи, психиатры и прочие. Он знает их всех.
– Они потребуют денег.
– Я заплачу за все! Слушай, Карл Ли, я плачу за все! У тебя
будет лучший адвокат и лучшие врачи из тех, что только можно купить, и твой
старый друг Котяра не пожалеет на это денег. О деньгах и не думай.
– Но у меня уже есть хороший адвокат.
– Сколько ему лет?
– Я думаю, около тридцати.
Котяра в изумлении закатил глаза:
– Да это же мальчишка, Карл Ли! Он и школы-то не успел
окончить. Маршафски уже пятьдесят, и у него было больше дел об убийствах, чем
твой парень успел повидать на своем веку. Речь идет о твоей жизни, Карл Ли.
Неужели ты доверишь ее какому-то новичку?
Джейк вдруг стал ужасающе молодым. Но ведь, когда он защищал
Лестера, он был еще моложе?
– Послушай, Карл Ли, я много раз бывал в суде и знаю,
насколько эта штука сложная и запутанная. Одно неверное слово – и заднице твоей
придется несладко. Если этот мальчишка что-то там упустит, то кончиться это
может твоей смертью. Ты не можешь себе позволить столь молодого адвоката в
надежде лишь на то, что он ничего не забудет и не сболтнет ничего лишнего.
Всего одна ошибка, – Котяра выразительно прищелкнул пальцами, – и ты в газовой
камере. Маршафски ошибок не делает.
Карл Ли начал колебаться.
– А вместе они работать не смогут? – в поисках компромисса
спросил он.
– Нет! Это исключается. Он работает только один. Ему не
нужна помощь. Твой парень будет только мешать.
Упершись локтями в колени, Карл Ли уставился в пол.
Заплатить тысячу долларов врачу – нет, это невозможно. И хотя Карл Ли не видел
во враче никакой необходимости – поскольку, когда стрелял, ничуть не ощущал
себя помешанным, – он понимал, что без медицинского освидетельствования не
обойтись. Так все говорят. Тысячу долларов за какого-то безвестного лекаришку.
А Котяра предлагает лучшего законника, которого можно найти за деньги.
– Мне бы чертовски не хотелось так поступить со своим
адвокатом, – негромко проговорил Карл Ли.
– Не валяй дурака! – прикрикнул на него Котяра. – Сейчас
самое время позаботиться о себе самом, а его можешь послать куда подальше. Нам
некогда беспокоиться о том, как бы его ненароком не обидеть. Он всего лишь
юрист – забудь о нем! Переживет как-нибудь.
– Но я ему уже заплатил...
– Сколько? – требовательным голосом задал вопрос Котяра,
протягивая ладонь в направлении Крошки Тома.
– Девятьсот долларов.
Крошка Том достал из кармана пачку банкнот, и Котяра,
отсчитав девять стодолларовых бумажек, сунул их в нагрудный кармашек рубашки
Карла Ли.
– И кое-что для детишек, – проговорил он, добавив туда же
тысячедолларовый билет.