Акулы из стали. Последний поход - читать онлайн книгу. Автор: Эдуард Овечкин

***

Один вопрос остался не рассмотренным нами в плане дифференциации полов – и это вопрос отношения к употреблению алкоголя перорально, то есть путём приёма внутрь через рот. Перед тем как начать веселье, необходимо подчеркнуть, что алкоголь однозначно вреден для здоровья, но некоторые индивидуумы всё равно его употребляют, особенно на ранних стадиях развития своего организма. Так что стыдливо умалчивать эту тему можно, но это уж сильно будет смахивать на ханжество. Также следует понимать, что весь следующий абзац посвящён некоторым усреднённым типажам обоих полов (тут у нас полное равноправие) без упоминания крайних состояний отношения к алкоголю: безудержной любви и неотвратимому отвращению.

Женщине, чтобы выпить, нужно предварительно найти повод для этого. Весомый, а не какой-нибудь «день взятия Бастилии». Например, душевное расстройство вполне может подойти. Или, наоборот, радостное событие.

Какие предварительные действия предпринимает женщина, если по велению души или физиологической необходимости ей срочно нужно выпить порцию алкоголя?

Следующие:

– идёт в магазин и долго выбирает, бродя между полками с вином;

– кроме собственно вина (или пива, но какого-нибудь особенного), женщина покупает виноград, сыр, ветчину «прошутто» (граммов сто, по цене как за два килограмма вырезки), может, ещё оливки (или маслины), чипсы и соус;

– делает дома большую приборку;

– принимает ванну;

– долго ищет в Сети, что бы этакого посмотреть;

– накрывает стол, всё выкладывает на тарелку красивыми сходящимися спиралями;

– зажигает свечи;

– цедит вино, задумчиво глядя в окно на клубы туч над покатыми крышами;

– вздыхает и ждёт расслабления.

Мужчине повод для того, чтобы выпить, не нужен. Мужчине вообще мало на что нужен повод, а уж тут-то и подавно.

Какие предварительные действия предпринимает мужчина, если ему захотелось выпить?

А вот такие:

– бежит в отдел «Акция» в магазине;

– хватает бутылку пива, откусывает пробку, пьёт;

– расслабляется и вздыхает;

– идёт искать, чем бы закусить.

На этом лирическое отступление предлагаю считать закрытым и перейти к основной части про то, как легко иногда удивить человека.

Решили мы как-то с Жариком устроить пенную вечеринку: попить пива, если по-простому, по рабоче-крестьянскому. Жарик учился на перегрузчика, и до перевода в Питер мы общались с ним редко, только в режимах: «Эй, братуха, помоги братуху пьяного до казармы донести» или «Эй, брат, сигаретки не будет?». А в Питере нас всех перемешали, и оказались мы с ним в соседних каютах: как заходишь на второй этаж – прямо метров десять, потом налево метров сорок, через квадратное утолщение коридора ещё раз налево, и метров двадцать до того, как упрёшься в стенку лбом. Как раз справа от упора была моя каюта, а перед ней – Жарика. В таком тупиковом месте мы поселились специально, чтоб меньше любопытных глаз всяких дежурных до нас докатывалось: и не беда, что каюты были крошечные (моя-то ещё более-менее, а у Жарика вообще три на три метра для четверых тел), зато место уютное!

Жарик был длинным, как логарифм, равный гиперболическому косинусу, с ёжиком смолянисто-чёрных волос и ямочками на щеках, когда улыбался – а улыбался он очень часто, любил это дело и обладал недюжинным оптимизмом вдобавок. Вот всё ему нравилось: и учиться, и бегать в самоходы, и драться с хулиганами, и дежурить по камбузу, и общаться с друзьями – поэтому совсем не удивительно, что мы быстро с ним сдружились.

– Ты работаешь сегодня? – спросил Жарик у меня после обеда в пятницу.

– Неа.

– А чо делать собираешься вечером?

– А что?

– Ничто! Так что?

– Ну-у-у, не знаю… В город схожу, может.

– Что делать?

– Да просто погулять, по сторонам рот поразевать, а что?

– Да мне вот тоже делать нечего. В связи с этим есть предложение, в корне подкупающее своей новизной!

– Пиво?

– Нет! Много пива! Слыхал я истории от людей знающих, что от пива похмелье хуже, чем от антифриза, но всё меня сомнения гложут по этому поводу – уж не врут ли народные сказители?

– Предлагаешь проверить?

– Настойчиво предлагаю!

– Не, ну а чего нет-то, если да? Давай не пьянства ради, а сугубо науки для – поставим такой эксперимент над своими молодыми жизнями!

– Тяни спичку! О, длинная – тебе идти за пивом, держи деньги!

– Погоди, Жарик, а если короткая была бы?

– Ну тоже тебе выпало бы! Ты ж, как лошара, повёлся, не уточнив условий предварительно! Всё, я убежал, мне ещё на кафедре надо там кое-что доделать!

На какой, в жопу, кафедре? У них же и кафедры своей не было в Дзержинке, ну вот что за человек, а? Ладно, делать нечего, собрался, взял сумку пластиковую в красно-синий рубчик и двинул за реактивами для эксперимента. Уложив в сумку ящик (для бравады хочется написать, что два, но вот помнится, что был один, максимум полтора), иду обратно через центральную проходную, стараясь громко не звенеть. Ну я пятый курс уже: выпуск вот-вот. Это в «Галоше» и с пятого курса могли вышвырнуть как за здорово живёшь, а тут, в тюрьме народов, пятый курс был практически неприкасаем – по какой причине, не знаю, да и не третьекурсника на вертушке же опасаться, правильно? Кто ж знал, что дежурному по училищу в рубке сидеться не будет в пятницу глубоко после обеда. Они же там спят все в это время обычно, а этот нет – смотрит на меня с этаким, знаете, любопытством в глазах.

– А что у вас в сумке, товарищ курсант, разрешите полюбопытствовать?

– Вещи, – говорю, – всякие.

– Дзынь! – радостно подтверждают мои слова вещи.

– А можно установить с ними визуальный контакт?

– Конечно! – с громким стуком ставлю сумку на стол и открываю молнию.

– Вот это да! – и дежурный, сдвинув фуражку на затылок, потирает лоб. – Это же пиво!

– Что не противоречит слову «вещи», согласитесь.

– Это-то так, да. Но в корне противоречит вообще всем воинским уставам и приказам вышестоящих начальников!

– Ой, а вы подумали, что я его тут пить собираюсь?

– Ну нет, я подумал, что ты им клумбы поливать станешь!

– В магазине завоз просто. Свежего. А до увольнения ещё несколько часов, вот мы и решили взять загодя, а то расхватают же алкаши всякие! Но пить в училище не будем, вы что – нельзя же! Домой понесём и там всё вылакаем!