Когда погаснет лампада - читать онлайн книгу. Автор: Цви Прейгерзон cтр.№ 30

— Ревность.

Степан Борисович возводит к небу удивленные глаза: против подобного безумства он, профессор и ученый, не может возразить ничего. Разве можно анализировать развитие событий с сумасшедшими?

Рахиль поясняет сказанное, вот только слова ее звучат уже не так уверенно, как прежде:

— Возможно, он боялся, что Клава помирится с мужем. Возможно, мой брат понимал, как слабо женское сердце. Нам, женщинам, бывает трудно сопротивляться мужскому напору.

Из леса появляются три фигуры — две женщины и мужчина, высокий и широкоплечий. Степан Борисович привстает и машет рукой:

— Иван Дмитриевич, заходите!

Троица подходит к веранде. Это Лида, Клава и Бобров. Пока Вениамин знакомится с Бобровым, Клава устремляется к Рахили и забрасывает ее вопросами о Соломоне. Как он, да что с ним, да что сказали врачи?

А кого видит перед собой Вениамин? Бобров — высокий мужчина около тридцати, с узким лицом и серыми глазами, которые поблескивают из-за стекол очков. Набухшие веки красны, и от этого глаза кажутся очень усталыми. У Боброва массивный затылок и низкий грубоватый голос. Но какой ласковый взгляд бросает в сторону этого очкастого интеллигента Лида, чистая голубка! Вот она наклоняется и нежно снимает нитку, невесть откуда приставшую к бобровской рубашке.

Бобров подходит к Рахили и протягивает ей руку для знакомства — руку, которую Рахиль не замечает. Она слишком занята разговором с Клавой. Нет, лица Соломона она еще не видела. Да, состояние серьезное, но опасности для жизни нет.

Все видели безответно протянутую руку Боброва. Но сам он выглядит вполне живым и вряд ли собирается кататься по земле и посыпать голову пеплом. С другого конца стола слышен его бас: Бобров рассказывает Лиде о нелепом случае, который произошел с их общим ленинградским знакомым. Лида смеется, как будто прозвенел серебряный колокольчик.

Рахиль резко поднимается со стула, прямая, гневная.

— Идем, Вениамин! — командует она и, ни с кем не прощаясь, спускается со ступенек веранды.

— Зачем такая спешка? — удивляется Клара Ильинична.

Но все уже повскакали с мест. Лида что-то шепчет на ухо Вениамину. Степан Борисович и Бобров выходят провожать. А ведь и в самом деле Лида правит домом профессора Эйдельмана. Есть у нее своя система, своя тактика и своя стратегия. Видно, что если уж она решила выручить Боброва, то сделает все для того, чтобы заключить перемирие.

Трое мужчин и женщина шагают в сторону дороги на Гадяч. День уже угасает, но на выходе из леса еще видны огненные миражи заходящего солнца в западной стороне неба. Вот еще один раз вспыхнул последний очаг огня — загорелся на верхушках деревьев, блеснул на стеклах домов, бросил отсвет на лица идущих по дороге людей. А вот и комары, суетливый народец, налетели, затеяли свой вечерний танец в угасающем свете. Чиста и маняща небесная глубина — крыша мира над неутолимой жизненной жаждой. Но посмотри на эту же твердь спустя несколько минут — иллюзорна ее непроницаемость. Там уже появилась первая звезда. Проходит еще немного времени — и вот уже тысячи звезд горят в бесконечной темноте мира.

— Иван Дмитриевич, — говорит профессор. — По-моему, ты должен признать, что вел себя не так, как надо. Нужно извиниться перед студентом.

— В самом деле, — басом отвечает Бобров, — наверно, я хватил через край. Но извиняться?

Нет, он не собирается просить прощения ни у кого, даже под угрозой тюрьмы. Тот студент получил по заслугам.

— Ты тоже получишь по заслугам! — говорит Рахиль и ускоряет шаг.

Но как вытягивается лицо Степана Борисовича! Все его труды по наведению мостов и заключению мира пошли прахом! Наверное, и в самом деле есть некоторая разница между законами механики и тайнами страдающей души! В самом деле, была ли когда-нибудь у Степана Борисовича возможность окунуться в водоворот бурлящей жизни, почувствовать силу страстей человеческих, лицезреть столкновение темных сил, до поры до времени дремлющих в сердце, но всегда готовых выплеснуть наружу кипящую лаву, сметающую на своем пути слабые путы рассудка?

Рахиль и Вениамин спускаются по дороге в сторону реки. Меркнет на западе беспорядочная кутерьма закатных цветов. Проступают на небе звезды — чудеса и знаки Господни. Как по команде, прекращается комариный писк, и откуда-то издали доносится треск первой цикады. Пуст и безмолвен речной берег — даже мальчишки и утки разошлись по домам.

— Твоя Лида спит с Бобровым, — сердито произносит Рахиль.

Вениамин смотрит на нее и вдруг что-то побуждает его обнять женщину за плечи. Не сговариваясь, они сворачивают с дороги, выходят на берег реки, раздеваются и входят в воду в слабом меркнущем свете. Но вот гаснет и он, на реку и берега опускается вечер, и глубокая тьма покрывает поля, и дорогу, и безлюдный речной пляж. Но Рахили и Вениамину уже нет дела до всего этого. В ту ночь снова стали эти двое единым целым, в счастье и трепете, во всем том, что снится потом человеку всю жизнь на холодном ложе одиночества.

Пора отъездов в разгаре. Уже уехали из Вельбовки семьи Эйдельман и Бобровых. Каждый день садятся дачники в вагоны проходящих через Гадяч поездов, и билеты достаются с трудом.

Но как так получилось, что Клава оставила раненого и избитого Соломона и уехала с Бобровым в Ленинград? Удивительны дороги жизни! Возможно ли это: после столь бурных событий, после такой любви и такой драки взять на руки Сереженьку и тихо-мирно уехать домой с мужем? Неужели эта история была не более чем пустым дачным романом?

Боброву опостылела Вельбовка, хоть и не закончился еще его отпуск. Уж лучше провести остаток свободных дней в Сестрорецке, на берегу Финского залива.

Уезжают дачники, еще немного — и совсем опустеет Вельбовка. Уже не мелькают меж сосен пестрые платки девушек, не белеют женские блузки, замолкли голоса и смех. Но августовское солнце еще греет, еще льет свой свет на леса, поля и дороги. Не забыта его благословением и река Псёл: на воде сияет солнечный огонь, голубизна неба чиста и прозрачна. Вот плывет по реке легкая лодка; мерно вздымаются весла, поднимая веера брызг. По бортам суденышка — молчаливые речные берега, кусты и лужайки. За рулем сидит Рахиль Фейгина, Вениамин — на веслах. Тамара тоже здесь. Сегодня воскресенье, в конторе выходной. В последние дни овладело Рахилью и Вениамином большое беспокойство — не могут усидеть дома. Каждый вечер выходят они на прогулку, проводят долгие часы на пустынном речном берегу, и всё никак не насытятся друг другом. То ли веревочной петлей, то ли светлой дорогой лежит у их ног река. В воде отражаются звезды, тьма и безмолвие вокруг. В укромном месте, под одним из кустов, есть для влюбленных прибежище и ложе. Листья шепчут им слова успокоения, ветви прикрывают их, как заботливые крылья.

Любой предлог кажется им подходящим для того, чтобы уединиться вдали от посторонних глаз. Настала очередь Вениамина уделять внимание внешнему виду: каждое утро он тщательно бреется, душится одеколоном и долго рассматривает себя в зеркале. Потом он поворачивается к матери и говорит: