– Да, – наконец ответил я, – если бы это были только мы вдвоём.
– И хотя ты знаешь, что я не такая, какой тебе кажусь, что я постоянно вру, что использую…
– Да, – перебил я, – каждый раз, если уж ты так хочешь знать.
Я видел, как она улыбается оконному стеклу, продолжая крутить в руках бутылку сидра.
– Спасибо.
– Спасибо? – я вдруг ощутил волну тепла в груди, шее и на лице. Это было легкое игривое тепло, и волна его опускалась всё ниже и ниже. Мне захотелось смеяться. Бесконечно. – В каком смысле «спасибо»?
– Я просто хотела знать.
– Но ведь нас не двое, так?
Фрей выпрямилась на своём сиденье и, наконец, посмотрела мне в глаза. Она указала пальцем на мою грудь.
– Раз, – произнесла она, а потом направила палец на себя, – два.
– Ох, весело, – рассмеялся я, а диафрагма всё наполнялась щекочущим теплом. Я обхватил руль ещё крепче. В ладонях началось покалывание, оно становилось сильнее, интенсивнее, будто под кожей что-то было и оно пыталось вырваться наружу.
– Вау, – она сидела и смотрела на меня с полуоткрытым ртом.
– Что? – я крепче ухватился за руль. Казалось, будто тело взлетит над сиденьем автомобиля, что мы – двое космонавтов на учебном вылете на борту корабля NASA.
– Мы только что на секунду были вместе?
– Разве были?
– Думаю, да, – рассмеялась она.
– Кстати, скажи, когда надо поворачивать. Я…
– Ты уже проехал мимо, – сказала Фрей, – давным-давно.
– Чёрт, – проворчал я и стал выискивать съезд или круговой перекрёсток, одновременно с этим стараясь спокойно сидеть в кресле, – мне развернуться?
– Нет.
– Мы разве не едем в Танангер?
– Не поворачивай, – Фрей положила голову мне на плечо, – я хочу ехать дальше.
Я заметил просвет в сгущающихся над нашими головами тучах. Через него пробивался яркий луч. Не тот небесный свет оттенка стали, к которому все привыкли в это время года, а более тёплый, земельный, как будто я смотрел на светящийся серебряный диск. Тучи всё сгущались, и вскоре я увидел, что это была луна.
Я хотел рассказать Фрей, что выглядит это так, будто луна кровоточит. С её светящейся поверхности стекает густая серебряная лава, но прежде чем мне удалось что-либо сказать, где-то подо мной раздался глухой стук. Через мгновение я взлетел, подпрыгнул над автомобильным сиденьем, а руки всё ещё крепко держались за руль. Фрей тоже подлетела, я видел, как её перепуганное лицо отвернулось от моего, а волосы нимбом вознеслись над её головой. Сразу после этого произошло столкновение. Мою голову мотнуло вперёд и ударило о руль.
Последнее, что я помню, – это горький металлический привкус сидра во рту. Я всё ещё чувствовал этот вкус, когда на следующий день проснулся, и мне сказали, что Фрей умерла.
Вторник
Глава 42
Это вовсе не новый Торкильд. Такова первая мысль, которая приходит мне в голову, когда я просыпаюсь. Надо мной холодное и тёмное ночное небо, в нём светят мёртвые звёзды. Они похожи на кошачьи глаза. Вокруг плещется вода, и меня качает вверх и вниз в такт волнам.
Я лежу на своеобразном плоту из водорослей, пакетов, кусков веревок, пластиковых канистр и прочего хлама, который носит по волнам в открытом море. Я поворачиваю голову и вижу, что плот – это кусок разрушенного причала, который шторм вырвал с корнем в первый день, когда я приехал на маяк. Вокруг меня плавает мусор.
– Господи, – стону я, и в паре метров от себя замечаю птенца. Он, кажется, решил приземлиться на этот мусорный остров, плавающий в ночном океане. Птенец огромный, похожий на орлиного, тёмно-коричневый с белыми пятнами и чёрным клювом. Он сидит и смотрит на меня своими большими хищными глазами, а потом отворачивается, прижимает крылья к телу и прячет в них голову.
– Помоги, – шепчу я и поворачиваю голову к птенцу, – ты можешь мне помочь?
Через секунду возвращается боль, сначала в горле и щеках, потом в диафрагме; пульсирующее тяжелейшее давление в пищеварительной системе снова включилось на полную мощность.
Я поднимаю голову к небу и сжимаю веки, пережидая болевую волну в области таза. Разжав их, я замечаю, что одна из звезд, похожих на кошачьи глаза, упала с неба и движется на меня, как метеор.
– У-а-а, – взвываю я, а орлёнок начинает махать крыльями.
Когда метеор подлетает уже совсем близко к земле, освещая небо, орлёнок сдаётся. Он складывает крылья вдоль тела, поднимает голову и раскрывает клюв, то ли пытаясь себя защитить, то ли надеясь, что получит пищу.
Я пытаюсь поднять руки, чтобы закрыться от чересчур яркого света, но мне не удаётся. Одна из рук застряла. Я поворачиваю голову, чтобы понять, в чём дело, и замечаю серую ладонь, торчащую из зарослей ламинарии и мусора. Белые застывшие пальцы обхватили мои, как будто мы жмём друг другу руки.
Я кончиками пальцев касаюсь руки, торчащей из водорослей. Она холодная и скользкая, будто это манекен. Я отвожу свободную руку обратно и пытаюсь высвободить застрявшую в хвате другую, но тут падающая звезда снова обращает на себя мое внимание.
Она повисла прямо над плотом, как огнедышащий дракон, который мечет пенную морскую воду во всё вокруг и сильно раскачивает мусорный остров из стороны в сторону. Свободной рукой я хватаюсь за поверхность острова и взвываю от страха и боли, и на нас с орленком сыплются обрывки пластика, брызжет пена и ледяная морская вода.
Вскоре неподалёку от плота раздаётся всплеск, и я вижу, как ко мне движется крупный силуэт, пробиваясь сквозь толщу воды. Орлёнок сплющился в комок коричневых и белых перьев, из которого торчит клюв.
– Отпусти, – рычит голос, обращаясь ко мне, и тут рядом со мной всплывает мужчина.
Я качаю головой и ещё сильнее вцепляюсь в островную поверхность и в ледяную руку.
– Отпусти же, – повторяет мужчина и указывает на металлические носилки, лежащие в воде около него, – я не смогу поднять тебя на борт вертолёта, если не отпустишь.
Я снова поворачиваюсь к орлёнку. Мне удаётся разглядеть его глаз под перьями, но он только шипит в ответ. После чего птица снова прячет голову под крыло, а мужчина в чёрном сбоку от меня начинает отдирать мои пальцы, от того, во что я вцепился, чем бы оно ни было.
– Отпусти! Слышишь? Ты должен отпустить, иначе я не смогу посадить вас в корзину!
Вскоре я сдаюсь, у меня больше не осталось сил, и мужчина за плечи вытаскивает меня с мусорного острова. За моей спиной из толщи водорослей всплывает тело, которое я тащу за собой через обломки к металлическим носилкам.
– Сначала поднимешься ты, – спокойно говорит мужчина и кивает, – а потом я подниму тело. Хорошо?