Деревянная книга - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Гнатюк, Юлия Гнатюк cтр.№ 77

На дворе проворные гридни уже заканчивали складывать высокую поленницу из сухих дров и соломы вокруг столба. Стража по одному стала брать волхвов и, подводя к поленнице, втаскивать их туда и крепко вязать к столбу просмоленными вервями. Светозар, повернувшись к сыну, прошептал: «Заклятье сотворю, пока кострище готовят, ремни на руках наших ослабнут, собьем ближнего стража с ног, и туда… – он глазами показал на небольшое строение у самого частокола. Когда крепкий стражник подошел к Мечиславу и потянул за плечо, волхв остановил его.

– Погоди, моя очередь, – и он шагнул навстречу дружиннику. В следующий миг два сильнейших удара в лицо и в подколенный сгиб обрушили здоровяка наземь. Еще один кошачий прыжок невесть как освободившегося от пут волхва, и второй растерянный страж, не успев опустить копье, полетел долу. Светозар с Мечиславом со всех ног помчались через двор, за ними метнулись опомнившиеся дружинники. У строения подле частокола Светозар на миг остановился, сложив чашей ладони на правом колене. Мечислав на бегу оттолкнулся ногой от ладоней отца и с их помощью птицей взлетел на бревенчатый скат крыши, так же быстро подал руку и помог отцу взобраться следом. Еще прыжок – и Мечислав ухватился руками за частокол, чтобы одолеть последнюю преграду.

Светозар, ощутив неладное, вдруг оглянулся и узрел, как могучий дружинник верной рукой послал в их сторону тяжелое боевое копье. Волхв почуял, куда летит смерть, и успел сделать последний рывок, закрыв собой Мечислава. В тот миг, когда их тела соединились, тяжелое острие пробило грудь Светозара и вошло в спину Мечислава, пронзив обоих беглецов насквозь.

– Прощай, сыне, и прости… – успел прошептать Светозар, и голос его едва заметно дрогнул. Но не от жала смерти, а от силы любви, которой был переполнен волхв в последние мгновения своей жизни.

– Слава тебе, Перуне, что послал хоть сим двоим смерть легкую! – воскликнул старый волхв, когда ярославовы дружинники потащили его к остальным на кострище.

Когда все было готово, князь Ярослав, стоя на крыльце, кратко обратился к народу, согнанному на площадь.

– За грехи и только за грехи Бог насылает на какую-либо землю голод, мор, засуху и прочие наказания. Вместо того чтобы раскаяться, вы сожгли церковь божью, побили священников и призвали волхвов, которые суть просто люди и лгут вам, а людям ничего из божеских мыслей не ведомо! И потому за смуту и урон, причиненный княжеским людям, и за прельщение земли суздальской, сии волхвы подлежат смерти! Однако Господь Всемогущий учит нас быть милостивыми даже к врагам своим и потому этих, – он указал в сторону двух потвор, – я велю отпустить, потому как они были прельщены старшими и не ведали, что творили. Зачинщики же, в назидание всем смутьянам, будут казнены. – Он махнул своим людям у кострища. – Поджигай!

Ивица с внуком шла по лесу, высматривая в укромных уголках нужные ей травы. Собираясь за ними, она утром омылась и надела все чистое, как всегда делают настоящие травники. Стебельки, цветы и листья срывала осторожно, чтоб не повредить корня. Разговаривала с ними ласково, объясняла, что срывает их не просто из прихоти, а для лечения и укрепления людей и животных. «Земля-мать, разреши твои травы брать», – приговаривала Ивица, зная, что только так, заботливо собранные в свой день и внимательно приготовленные травы по воле взрастившей их Земли раскроют всю свою силу. Смышленый внучок с интересом прислушивался к словам бабушки и внимательно глядел, как споро и умело трудятся ее морщинистые руки.

Выйдя на опушку, подошли к пням нескольких срубленных дубов, которые, видно, некогда брали для возжигания Священного Огня. Сейчас они были покрыты молодой порослью, – мощные старые корни питали новую жизнь. Ивица бережно потрогала блестящие зеленые листочки.

– Живите, детки, растите дальше! – сказала она им. Внучок, старательно повторил ее слова и движения, это было так забавно, что Ивица улыбнулась.

Поставив лукошко, почувствовала, как затекла спина. Чтобы распрямить ее, обратилась лицом к солнцу и развела руки, напрягая свой еще довольно гибкий стан.

И в это мгновение огненный луч ударил ее в самое сердце, пронзив быстрой немилосердной болью. Черная темень объяла все непроглядным мраком, в котором мелькнули родные синие глаза, почему-то отрешенные и немые.

Затмение сознания прошло, она вновь увидела свет. Однако боль в сердце осталась, словно не вынутая стрела.

– Светоза-а-рушка-а-а! Ме-чис-лав! – лес содрогнулся от этого крика боли и отчаяния, будто раненая птица рванулась вверх, в последней надежде взлететь с перебитыми крыльями…

– Бабушка, бабушка, почто кричишь, здесь же я! – внучек испуганно теребил руку лежащей на земле Ивицы. Когда она, наконец, тяжело приподнявшись, с трудом уселась, опершись спиною на дубовый пень, заплаканный малец бросился к ней и обнял своими ручонками за шею. – Я же здесь, бабушка, я же вот он, почто ты так громко меня звала, а потом упала, мне страшно, бабушка!

– Прости, Светозарушка, ты и вправду здесь, – всхлипнула Ивица и дрожащими руками крепко прижала к себе испуганного внука.

Лето 1071, Новгородчина

Широкая ладонь похлопала возницу по плечу. Телега остановилась.

– Я тут сойду, – крепкий широкоплечий муж с копной густых русых волос, тронутых сединою, соскочил на серую пыльную дорогу.

Сутулый возница обернулся, натянув вожжи, спросил удивленно:

– Чего ты? Я ж в самый Нов-град еду, прямо на Торг…

– Да нет, – возразил русоволосый, беря с тюков свою котомку и старый почерневший посох, – устал я трястись, пешком пойду. Ноги голове подмога, думается лучше. Дякую, тебе, друг подорожний, легкого пути!

– Как знаешь, – ответил возница, взмахивая кнутом.

И тут лицо его скривилось от боли, он ухватился за поясницу:

– Ох, как прострелило! Простыл, видать, вчерась, когда под телегой на сырой земле отдыхали…