Исключительные - читать онлайн книгу. Автор: Мег Вулицер cтр.№ 28

– Кокаин мне точно нельзя, – предупредил Деннис. – Так что, пожалуйста, не давай его мне.

– Какая жалость, – ответила Жюль. – Хоть я и сказала, что обычно не готовлю, завтра как раз собиралась сделать тебе сэндвич с трехлетней гаудой и кокаином. И затолкать тебе в нос.

На самом деле, глядя на вкусную бесхитростную еду, которую он принес, она так растрогалась, что захотела купить кулинарную книгу, из тех, какие есть у всех, и, может быть, даже приготовить ему что-нибудь со временем. Испытать свою плиту, посмотреть, загорается ли малая горелка. Выходит, любовь творит чудеса – вызывает желание ринуться в бестолковую кухоньку своей квартиры-студии и выяснить, все ли устройства там работают? Почему на двоих, а не на одного, готовить стоит? Это же почти стыдно, так ведь и в домохозяйку превратиться недолго, и она не могла это объяснить, но к ним пришла любовь, пришло время заботиться друг о друге, а значит – кормить и готовить.

– Просто беда, – сказал Деннис. – Такой сэндвич мне бы точно понравился.

– Чисто из любопытства: а что случится, если ты съешь что-то из этих продуктов? – спросила она. – Опять депрессия начнется?

– Нет, – ответил он. – Гораздо хуже. Может резко подскочить давление. Мне целую брошюру про это дали. Пища, в которой есть тирамин, может меня погубить.

– Никогда не слышала о тирамине, – сказала Жюль.

– Это соединение содержится во многих продуктах. И серьезно, я могу от него умереть.

– Не надо. Пожалуйста, не надо.

– Ладно. Ради тебя не умру.

Влюбиться в человека эмоционально неустойчивого значило не только уделять внимание тому, что он ест, но и знать, что с ним может случиться большая беда.

Сейчас он в полном порядке, заверил он ее, нормальное расположение духа закрепил таинственный ингибитор МАО, который вносил изменения в его мозг, проникал туда, как заключенные в перчатки пальцы хирурга и перемещал туда-сюда различные части. Он действительно в порядке, повторил он. Фактически прекрасно себя чувствует. И он принадлежит ей, если она того хочет.

4

После того первого лета в «Лесном духе» возвращение домой было бедствием. Лоис и Эллен Хэндлер казались Жюль слишком заторможенными; неужто в них вообще ничего не возбуждало любопытства? Обе они подолгу бывали пассивны, а потом внезапно затевали споры на самые скучные темы, какие только можно себе представить. О том, какую длину подола в этом сезоне рекомендует журнал Glamour. Не слишком ли много насилия для подростков в новом фильме Чарлза Бронсона. Лоис: «Да». Эллен: «Нет». А больше всего возмущало то, что они даже не осознавали, какую боль испытывает вынужденная жить с ними под одной крышей Жюль. В то лето она стала высокомерной, втихаря была всем недовольна, хотя не знала этого о себе до тех пор, пока мать и сестра не явились в последний лагерный день на своем «Додже Омни», выглядевшем зеленее и приземистее, чем когда-либо. Из окошка вигвама она видела, как машина ползет по узкой ухабистой дороге. Жюль чувствовала себя посторонней, когда ее впервые пригласили в компанию к Эш и остальным, но вот теперь настоящие посторонние едут к ней и нагло останавливаются на дороге за вторым девичьим вигвамом, стремясь забрать ее в свое племя.

– Неужели мне необходимо ехать с ними? – спросила Жюль у Эш. – Так нечестно.

– Конечно, надо поехать. Мне тоже придется уехать со своими, когда они заявятся. Они вечно опаздывают. Мать обожает таскаться по антикварным лавкам.

– Тебе хорошо возвращаться в свою семью, – сказала Жюль. – Твое место там. И ты сможешь жить с Гудменом, и вся прочая здешняя публика будет жить рядом, у тебя есть целый город. Я к тому, что тут нельзя сравнивать, Эш. Я как в Сибири. Буду резать запястья и оставлять кровавый след на своей пригородной улице, которой досталось название Синди-драйв. Можешь в это поверить? Синди? А ты на какой улице будешь жить снова?

– Центральный парк, Западная.

– Что и требовалось доказать.

– Ты слегка драматизируешь.

– Просто безумие, что мне надо туда возвращаться. Что придется опять жить там, на гребаной Синди-драйв, в гребаном, гребаном Хеквилле, с матерью и сестрой.

– Мы все время будем видеться, – возразила Эш. – Это лето не уйдет просто так, будто и не было его.

– Как раз этого я и боюсь, – сказала Жюль.

Эш обняла ее, и боковым зрением Жюль углядела, что Кэти Киплинджер чуть раздраженно отвернулась. Жюль не осуждала ее; девчонки мигом обнимались, пользуясь любой возможностью, когда эмоции захлестывали. Девушкам, как детям или котятам, нравилось, когда их тискают. Но, может быть, Кэти Киплинджер рассердилась из ревности. Каждая хотела, чтобы Эш ее обняла, даже не из чувственных побуждений, а просто в стремлении быть выделенной. Кэти была сексуальна, но Эш была любимой.

В то утро, последнее лагерное утро 1974 года, Жюль перелистывала принадлежащий Эш выпускной альбом «Лесного духа» на пружинках, какой всем вручили накануне. У Эш, как и у Жюль, альбом был испещрен сентиментальными комментариями других обитателей лагеря. Но у Эш они отличались от надписей в альбоме Жюль, в основном составленным в таком духе: «Жюль, ты очень забавно сыграла в пьесе Олби. И оказалась ЗАБАВНЫМ человеком по жизни, о чем бы я никогда не догадалась! Надеюсь, и дальше у тебя отлично все получится. Давай не теряться! – Твоя подруга и соседка Джейн Зелл». Несколько симпатичных мальчиков признавались в том, что целое лето были безмолвно и безнадежно влюблены в Эш. Итан Фигмен прекрасно знал: хоть он и жаждал стать бойфрендом Жюль, но согласился бы и просто быть ее близким другом.

Несколько парней, не имея возможности сказать что-либо Эш напрямую, наконец высказали это в ее альбоме. Чувства выражались примерно так:

Джефф Кемп вернется к своей жизни, своему школьному оркестру и металлическим складным стульям на концертной сцене, и целый год продержится без любви Эш Вулф, и она станет олицетворением всего того, что ему нравится в девушках. Девушках как высших существах. Нежных голубках, но таких заботливых и добрых, что непременно одна должна быть рядом. Даже Жюль ощутила это легкое дуновение, исходящее от Эш.