Танковые сражения войск СС - читать онлайн книгу. Автор: Вилл Фей cтр.№ 87

Дальнейшие события легко было предсказать. Русские минометы и артиллерия переносили огонь все ближе к гребням холмов. Вражеские снаряды взмывали в небо, словно гигантские рыбы, опрокидывались и, падая на глинистую землю, рвались повсюду вокруг нас, взметая в воздух комья земли и черные столбы грязи. Земля кипела и тряслась, и казалось, что борта нашего танка тоже дрожат. Холмы были окутаны дымом. Вокруг нас потемнело. Обломки и осколки снарядов со свистом рикошетили и стучали по броне. Мы плотно закрыли все люки и отвели машину метров на сто вниз по склону, так как вокруг ничего не было видно. На вершине холма по-прежнему продолжали рваться снаряды. Обстрел продолжался больше получаса. Мы медленно вывели танк обратно на огневую позицию. В солнечном свете были отчетливо видны цели. Казалось, они находились на расстоянии вытянутой руки и выглядели очень заманчиво. Забыв о прошлом опыте, русские скапливались за деревянным сараем, а батареи стояли на открытых позициях.

И снова наши снаряды со свистом неслись в сторону вражеских войск среди горящих машин. С наших позиций было видно, как остановились наступавшие. Однако через несколько минут на высоты у Хайнерсдорфской мельницы снова обрушилась вражеская артиллерия. Вспышки взрывов плясали на склонах, словно блуждающие огоньки. Голубоватый пороховой дым медленно полз мимо мельницы в сторону дороги, где другие танки батальона вели тяжелую дуэль с советской противотанковой артиллерией.

В 2 часа дня командир передал по радио: «Прекратить бой. Всем явиться ко мне!» Штаб батальона приказал немедленно ввести наши танки в бой на западной окраине Штайнхефеля в направлении на Нойендорф. Мы проехали мимо заболоченных лугов и сухих полей к югу от Хайнерсдорфской мельницы и вышли к Штайнхефелю по дороге через Хазенвинкель.

Мы заняли позиции к западу от садов замка Штайнхефель, готовые отразить атаку русских танков со стороны Буххольца. Машина командира стояла на песке у дороги на Нойендорф. Дрожа от холода, мы стояли под брезентовым навесом и рассматривали в полевые бинокли лес, лежавший примерно в 1200 метрах от нас. Залитые дождем равнины перед нами были совершенно пусты. Людей не было видно. Мы снова напомнили командиру, что нужно срочно пополнить запасы топлива. Он пообещал, что бензин скоро подвезут.

Незадолго до 4 часов дня прибыл посыльный с КП батальона, который передал устный приказ немедленно двинуть «тигры» в Хазенфельде и приготовиться к отражению танковой атаки на этом направлении. У КП к нам присоединились машины Хельвига, Оберхубера, Кулемана и Мюнстера, прибывшие из ремонтной роты. Укрываясь за большими фермами, мы направились в сторону врага и заняли позиции южнее города и железнодорожной станции. Восточнее большой деревни вдоль холмов у Хайнерсдорфа и по широкой равнине до Аренсдорфа тянулись окопы нашей пехоты, занятые слабыми ротами фольксиггурма.

На востоке происходило то же, что и в утренние часы. Сильные танковые и пехотные соединения русских, шедшие со стороны Дольгелина, двигались маршем через леса у Литцена в направлении Хайнерсдорфа; танк за танком, за ними — пехота и повозки. Курт Ной и Оберхубер открыли огонь по колоннам противника, широко разбросанным по полю. Бурые массы устремились обратно в лес, на холмы и на укрепленные позиции перед холмами.

Наши фугасные снаряды летели один за другим, пронзая кирпичные и деревянные стены, рассеивая мощными взрывами русских солдат, искавших укрытия. Около 400 человек бросились обратно на холм вместе с лошадьми и телегами, преследуемые нашими снарядами. Как бы невероятно это ни звучало, но на весь участок фронта не осталось ни одной немецкой батареи. Артиллерия могла бы более эффективно бороться с натиском русских на Берлин.

Новый приказ: «Сбросить противника с высот у Хайнерсдорфской мельницы!» Пока наш взвод оставался в неполном составе, нам были приданы Кулеман и Оберхубер.

Оставив Оберхубера чуть позади, в резерве, мы с Кулеманом двинулись на утреннюю огневую позицию на холме к югу от Хайнерсдорфа. Наши снаряды внезапно обрушились на вражеские пушки, самоходные орудия, грузовики и телеги, скопившиеся в долине. Через несколько минут над разбитыми машинами заплясало пламя. С каждым выстрелом замешательство и хаос внизу лишь усиливались. Прибыл посыльный из нашей 3-й роты, машины которой стояли у дороги на Хайнерсдорф метрах в трехстах к северу от нас, и попросил срочно помочь отбуксировать подбитый «тигр», чтобы не пришлось его взрывать.

Одновременно мы получили по радио сообщение от командира, после которого о помощи не могло быть и речи. Всем танкам было приказано немедленно вернуться на позиции южнее Хазенфельде. Уже на подъезде к городку второе сообщение направило нас в Аренсдорф. До заката оставалось не более часа. Тяжелые танки на полной скорости неслись к ближайшей железнодорожной станции, двигаясь по следам впереди идущих танков. На участке, с которого мы отходили, образовалась дыра, но, даже оставаясь там, мы едва ли смогли бы предотвратить катастрофу. Переходя с одного участка на другой, мы израсходовали почти все топливо. Дело в том, что поредевшим порядкам наших измотанных пехотинцев поддержка требовалась на всех участках. Мы видели лишь лишенные эмоций лица; в глазах солдат не было ни проблеска надежды — ничего, кроме отчаяния. Времени для вопросов больше не было. Оставалось только сражаться.

Мы нагнали роту еще до въезда в город.

Пехотинцы боевой группы СС обороняли Аренсдорф от численно превосходящего противника. У них не оставалось уже ничего, кроме упорства, отваги и опыта. В деревне и за ее пределами стоял непрерывный гул рвущегося металла и грохот взрывов русских снарядов. Полковой адъютант ввел нас в курс дела, и заряжающие отправили в стволы противотанковые снаряды. Мы с шумом прошли через Аренсдорф мимо штаба полка. Поступили донесения о том, что русские танки уже вышли к окраине, поэтому мы закрылись в башне и боевом отделении. Наши танки двигались под дождем из деревянных балок, брусчатки и кусков бетона. Повернув налево, мы всем взводом (Оберхубер шел слева, а Хельвиг — справа) вломились в сады на северо-западной окраине деревни. Гусеницы наших танков размалывали в щепки деревья, стены и балки. Ной занял участок у дороги на Фалькенхаген в восточной части деревни. Нас обдала волна горячего воздуха. Артиллерия, минометы, танки — все адские машины буйствовали вокруг нас. Огненный вал надвигался на немецких солдат, скорчившихся в окопах, словно неподвижные и усохшие мумии. Он прокатился по немецким позициям, словно полчище демонов. Лязг гусениц, металлический гул русских танков постепенно приближался к деревне, и мы еще энергичнее стали пробивать тяжелыми танками стены и заборы, чтобы выйти на огневые позиции и отправить первые снаряды в черные туши вражеских танков. Вспышки мощных взрывов при свете уходящего дня казались нестерпимо яркими. Наши позиции окатывал настоящий душ из дизельного топлива; от взрывов в воздух взлетали целые башни; гусеницы с треском разматывались среди бушующего пламени. Мы уже давно перестали считать победы.

Захваченные врасплох, вражеские танки и самоходки начали отступать. Они отчаянно огрызались из-под толстых бронированных шкур, пока не гибли от прямого попадания.

Но и на нашей позиции на окраине деревни разверзся ад. Русские противотанковые пушки, танки и артиллерия обнаружили противника, и мы испытали новый, ни с чем не сравнимый ужас. Все вокруг замерло. Мы затаили дыхание.