Танковые сражения войск СС - читать онлайн книгу. Автор: Вилл Фей cтр.№ 84

В 9 часов утра посыльные на мотоциклах созвали командиров на совещание в штаб полка. Более часа мы напрасно прождали радиосвязи с ротой.

Едва мы добрались до своего танка, как русские батареи начали массированный обстрел. Снаряды осыпали лес вокруг нас. От их взрывов в небо взметались грибы дыма и грязи, закрывавшие солнце. Осколки стучали по танковой броне.

По другую сторону насыпи, километрах в трех или четырех от нас, было замечено интенсивное движение танков и колонн. По наводке передового артиллерийского наблюдателя артиллерия дала по ним лишь несколько залпов, поскольку снаряды разрешалось расходовать только для отражения вражеских атак. 150-мм минометы обрушили на противника несколько залпов тяжелых снарядов, и над пеленой пыли поднялся высокий столб черного дыма. В 17.00 — тревога! Все наличные танки были направлены на левый фланг дивизии, откуда поступило донесение об атаке крупных сил русской пехоты и танков. Получив устные распоряжения командира, мы вместе с оставшимися машинами немедленно направились следом за ним к шоссе.

Наши танки вели упорные и отчаянные оборонительные бои за каждый забор, за каждый окоп и каждую ферму, и поля вновь покрылись телами убитых и раненых. Шаубингер и несколько танкистов из разных экипажей были ранены осколками бомб, сброшенных русскими самолетами. На следующую ночь Шаубингер умер от ран на главном перевязочном пункте.

В тот же день мы получили обратно из ремонта свою машину. Чтобы добраться до расположения роты засветло, мы тут же двинулись к линии фронта.

В городке Фалькенхаген мы ненадолго остановились рядом с машиной Харландера, которую чинили на одной из ферм ребята из нашей ремонтной роты. Когда мы прибрались за собой, обитатели фермы любезно напоили нас кофе с пирогом. Приказ коменданта об эвакуации города вызвал бурю негодования. Мы услышали немало обидных и резких слов.

Лавина продолжила движение 19 апреля. Хотя оборонительные рубежи по Одеру по обе стороны от Франкфурта держались, русские войска оказались уже в угрожающей близости к Ораниенбургу и восточным окраинам Берлина. На юге их сильные танковые части глубоким клином вошли в Лаузиц. Здесь бои шли с особенным ожесточением. Снова немецкие солдаты пытались сдержать натиск русских войск.

По Берлину в это время поползли слухи об армии, которая спасет город.

Запросив распоряжения из штаба батальона, располагавшегося в районе Фюрстенвальде, мы вскоре получили ответ: «Немедленно занять позиции у северного выезда из Беркенбрюка». Мы отправились туда и прибыли в город, преодолев на большой скорости 20 километров по огромному сосновому бору. Танки приняли топливо и боеприпасы из оставшихся запасов роты снабжения. В Эльсбрухе, лежавшем по другую сторону от железнодорожной насыпи в полутора километрах к северу, армейских запасов не было вовсе.

После нескольких часов работы нам удалось очистить орудийный ствол длиной в 6,5 метра от порохового нагара и смазать его маслом, залить 800 литров горючего и загрузить в танк 22-килограммовые снаряды. Вдруг со стороны Нойендорфа и располагавшегося посреди леса Штайнхефеля донесся шум нового боя. Мотопехота «Гроссдойчланда» вела в лесу отчаянную схватку за небольшой плацдарм восточнее Фюрстенвальде, в который еще сутки назад вошли русские танки.

По лесным просекам в тыл нескончаемым потоком тянулись бронетранспортеры, переполненные бледными, окровавленными, стонущими ранеными. На опушке леса раненым оказывали первую помощь, а затем отправляли их дальше. Усиленные танками штурмовые группы атаковали русских, медленно продвигавшихся по просекам, а наши 1-я и 3-я роты готовились встретить русские танки на дороге Демниц — Штайнхефель. Однако им пришлось отойти — вражеская пехота постоянно угрожала флангам. В качестве последнего средства на передовую вывели счетверенную зенитку, но вскоре она была подбита выстрелом противотанкового орудия. Пушки нашего зенитного взвода были установлены на мощных тягачах, поэтому были слишком заметны на открытой местности. Все немецкие танки, кроме нашей машины, получили повреждения гусениц, двигателей или орудий и были отправлены на ремонт в Заров. Командир ходил от танка к танку, погруженный в беспокойные мысли, и, хмурясь, снова отдавал знакомые распоряжения и расспрашивал обо всем.

Пришел приказ оборонять плацдарм любой ценой до полуночи следующих суток, чтобы держать открытым для отступающих войск шоссе Франкфурт — Берлин. Ответственность и забота о более чем 1000 человек и бесценных танках тяжким грузом легла на плечи нашего командира.

Вскоре после наступления темноты все боеготовые танки батальона были собраны вместе и брошены на отражение танковой атаки русских между Штайнхефелем и Демницем. Ее удалось отбить, уничтожив пятнадцать вражеских танков. Сырые поля накрыла холодная и влажная пелена тумана, которую затем снесло усилившимся ветром. Дрожа от холода, мы натянули плотные шинели и, едва стих шум боя, прилегли, чтобы урвать хотя бы чуть-чуть сна. Вернувшаяся на «Фольксвагене» разведка сообщила, что необходимо срочно вступить в бой у железнодорожной насыпи в районе Кетшендорфа, поскольку там были замечены русские танки, двигавшиеся к Фюрстенвальде. Из длинных зданий армейской базы снабжения и с ее многоэтажных складов на насыпь и немецкие войска обрушился шквальный пулеметный огонь. В огненном вихре мы по-прежнему различали стук немецких пулеметов. В сумятице боя усилились оглушительные взрывы снарядов тяжелых минометов и глухие хлопки ручных гранат. Где-то там, должно быть, находились наши передовые позиции. Там же была возвышенность, с которой мы могли бы вести наблюдение, пока танк следует за водителем «Фольксвагена».

Мы перебежками бросились к правой стороне дороги мимо 50-мм противотанковой пушки, через простреливаемую насыпь и перепаханное поле. Вокруг свистели пули. Уходя от очередей вражеских пулеметов, мы упали в неглубокую канаву между насыпью и полем. Со стороны придорожных кустов, метрах в пятидесяти от нас, раздавался рев мощных танковых двигателей. Время от времени вспышки выстрелов высвечивали черные корпуса стальных чудовищ. Из-за заборов и из кустов непрерывно раздавались винтовочные выстрелы и пулеметные очереди. Мы на секунду выглянули из канавы. Ближайшие русские были от нас всего в тридцати метрах, и время от времени до нас доносились их хриплые крики. Передовое пулеметное гнездо было брошено. Нужно было двигаться — в наши планы не входило схватиться с противником врукопашную.

И вот, вернувшись прежним путем, мы преодолели окопы и насыпь, на машине устремились к танку, залезли в него и выехали к кромке леса.

Вдоль проходившей левее обсаженной деревьями дороги прямо на нас двигался вражеский тяжелый танк. Вспышка голубовато-красного пламени от нашего снаряда, выпущенного с дистанции 400 метров, остановила его. Из машин повалил черный маслянистый дым, а у борта гигантским фейерверком начали рваться боеприпасы. После третьего противотанкового снаряда и над вторым советским танком в синее вечернее небо взметнулось пламя, и над окраиной города на несколько часов повисло облако черного дыма. Третий танк сгорел ярким пламенем меньше чем в трехстах метрах от нас, извергая черный дым. Его раскаленные стальные борта с шипением лопнули, и горящее топливо подожгло ближайшие заборы. Повсюду в воздухе летали стальные осколки. Через несколько минут и у нашего танка сорвало снарядом крышку люка. Угловые зеркала разлетелись вдребезги, но никто не пострадал. Пехотный лейтенант снова запросил поддержки танков на своем участке траншей.