Лисянский - читать онлайн книгу. Автор: Иван Фирсов cтр.№ 75

Не забывает он оставить свои впечатления и о прекрасном поле. «Китайские женщины высшего сословия сидят всегда дома, и содержатся в такой строгости, что видеть их никак невозможно. Следовательно, о нарядах их сказать нечего. Бедные же носят широкие брюки и верхнее длинное платье с широкими рукавами, несколько похожее на мужское».

«Но богатеи содержат у себя красавиц. Женщин они обыкновенно покупают и содержат в сералах. На это требуются немалые расходы. Китайцы покупают себе жен следующим образом. Мужчина уславливается в цене за свою невесту с ее родителями, не видя ее никогда. Она отправляется к нему в дом в запертом портшезе, ключ от которого посылается жениху раньше. Если жених доволен покупкой, то оставляет ее у себя, в противном случае приказывает отнести обратно. Однако он остается не без убытка, так как лишается не только отданной за нее суммы, но еще обязан заплатить столько же в виде пени».

Все же Лисянскому удалось увидеть, хотя и мимолетно, красавиц в серале, будучи в гостях у знакомого купца Панкиква. «Между тем мне случилось невзначай повернуться назад и увидеть растворенную дверь, из которой на нас смотрели три прекрасно одетых женщины. Но лишь только я взглянул, как это явление вмиг исчезло. Однако же нетрудно решить, кто из нас был любопытнее: мы или женщины, так как дверь и после того довольно часто открывалась, а по выходе нашем в галлерею две из них показались почти явно».

Какой же моряк после многомесячного плавания останется равнодушным под взглядом молодых женщин да еще ежели ему опять уходить вскоре в морские дали…

Незаметно прошли Рождественские праздники, наступил новый 1806 год. Вечерами в редкие свободные часы экипажи шлюпов делились впечатлениями о житье-бытье во время разлуки. За полтора года накопилось немало новостей. Моряки «Надежды» делились впечатлениями о походе в Японию, рассказывали о Камчатке. Их собратья с «Невы» вспоминали схватки с индейцами, плавание в Русской Америке, горделиво сообщили об открытии острова в Тихом океане. Не раз подолгу беседовали и командиры. «Надежда» почти полгода простояла в Нагасаки. Переговоры Резанова с японцами, как уже знал Лисянский, оказались безрезультатными.

— Японские правители затворили плотно свои двери для иноземцев, — высказался Крузенштерн, — отныне они запретили русским судам приближаться к берегам Японии.

На обратном пути Крузенштерн прошел Китайским морем, описал берега Сахалина. Резанов остался на Камчатке, ему предстояло немало дел в Русской Америке. Об этом Лисянский знал.

— Камергера ожидали в Новоархангельске со дня на день перед нашим уходом, — сказал он, — видимо, разлучились с ним на подходе к Ситхе.

Незаметно разговор перешел на состояние дел в Русской Америке, тяготы и лишения тамошней жизни, постоянные опасности нападений со стороны индейцев. Лисянский не раз упоминал о Баранове. Молчавший Крузенштерн поморщился и проронил:

— Мне не приходилось там бывать, но судя по слышанным мною отзывам на судне «Мария», которое пришло с Кадьяка, правитель тамошний Баранов — человек грубый и недалекий.

— Позволь, Иван Федорович, — возразил Лисянский, — человек этот не без недостатков, но поверь, по дарованиям своим заслуживает всякого уважения.

Крузенштерн словно этого и не слышал, снисходительно улыбнулся:

— Позволь заметить, Юрий Федорович, я слышал сие от людей, бывших там и достойных всякой доверенности. Баранов господствует там единовластно и незаконно. Нельзя ожидать от такого человека никакого правосудия.

Лисянского задело за живое, и он решительно отпарировал:

— Мне приходилось за полтора года быть вместе с Барановым множество раз в деле. При атаке крепости в Ситхе он был первым и ранен в бою. Не согласен с тобою полностью. По моему мнению, Российско-Американская компания не может иметь в Америке лучшего начальника по своему опыту и познаниям.

Доводы Лисянского, его решительное несогласие смутили Крузенштерна, он замешкался и покраснел — не привык к полемике, в которой его доказательства оказывались несостоятельными. Лисянский между тем продолжал:

— Кроме сказанного могу добавить, что этот человек трудится в ущерб себе и живота своего, не считаясь со временем и здоровьем. Для себя он не имеет никакой корысти, а только печется об общественном благе и пользе для отечества. Таково мое твердое убеждение о Баранове.

Беседа вскоре закончилась, и в дальнейшем они не вспоминали этот разговор.

Между тем наконец-то на шлюпы погрузили выгодно купленные китайские товары — чай, фарфор, ткани — и в начале февраля покинули китайские берега. Командиры условились следовать Южно-Китайским морем, мимо островов Индонезии, Зондским проливом в Индийский океан, обогнуть мыс Доброй Надежды и оттуда в Европу.

До выхода из Зондского пролива плавание проходило при переменных ветрах, часто в туманах, суда дважды теряли друг друга из видимости.

Выход из Зондского пролива совпал со смертью матроса Степана Коноплева. Еще в Кантоне заболел он и просил не оставлять его. Либанд принял все меры, чтобы вылечить, но не помогло. Он долго мучился, не мог ничего есть и превратился в мумию. На траверзе мыса Ява тело Коноплева предали, по обычаю, морю.

В третий раз шлюпы потеряли друг друга ночью 15 апреля, неподалеку от мыса Доброй Надежды. Лисянский принял все меры к отысканию соплавателя:

«Ночью пушечными выстрелами и зажженными ракетами я давал ему знать о месте, где мы находимся. Поутру я употребил все свое старание его отыскать, но мои усилия остались тщетными. К полудню появился густой туман и принудил меня держать надлежащий курс, тем более что ветер дул благоприятный, которым обязательно следует пользоваться там, где несколько часов дают иногда величайшую разность в плавании. Итак, мы уже в третий раз разлучаемся внезапным образом».

Лисянский, вспомнив свое прежнее плавание в этих местах, решил обойти отмель мыса Доброй Надежды намного мористее. Удлинив путь, он воспользовался попутным течением и в итоге выиграл время. В полдень 20 апреля показался знакомый профиль Доброй Надежды. Наконец-то ветер начал заходить, и попутные юго-восточные пассаты наполнили паруса.

Пять дней после разлуки с «Надеждой» командир «Невы» проводит в раздумье. Он вспоминает историю мореплавания со времен Магеллана, перебирает в памяти все кругосветные вояжи испанцев, англичан, относительно недавнее плавание француза Бугенвиля. Нет, ни один из них не совершил беспрерывного плавания из восточной части Индийского океана к берегам Европы. Джеймс Кук прославил Британию двумя кругосветными плаваниями, Ванкувер — вояжем по Великому океану, французы пока совершили один вояж кругом света. И вообще он не помнит, чтобы кто-нибудь из мореходов решился пройти из Кантона в Англию без передышки. «Чем же хуже мы, россияне? — задается вопросом капитан-лейтенант Лисянский. — Неужто упустим свой шанс? И когда он еще выпадет?» К тому же сколько раз сталкивался Лисянский с придворными вельможами и морскими чинами, относящимися с пренебрежением и скептицизмом к мастерству и выучке русских моряков. Такими, как братья графы Воронцовы, их приятель адмирал Павел Чичагов, кому по должности определено пестовать русский флот. Надо на примере доказать им, на что способны русские моряки. Главное — Лисянский считает первым своим долгом «доставить честь и славу русскому флагу».