Вице-канцлер Третьего рейха. Воспоминания политического деятеля гитлеровской Германии. 1933-1947 - читать онлайн книгу. Автор: Франц фон Папен cтр.№ 44

Президент предложил сформировать правительство доктору Брюнингу, лидеру фракции партии центра в рейхстаге. Во времена республики было в обычае основывать каждое новое правительство на коалиционном большинстве в парламенте. Теперь, когда социалисты отказались от поддержки коалиции, новому премьер-министру следовало искать необходимого большинства в союзе с партиями правого крыла. Это привело бы к чередованию власти правительства и оппозиции, естественному для любого демократического собрания. Доктор Брюнинг оказался не готов к применению такого подхода, поскольку побоялся в момент экономического кризиса иметь социалистов в оппозиции. Поэтому он предпочел сформировать правительство, не имевшее большинства в парламенте, надеясь получить от социалистов молчаливое одобрение своих мероприятий в обмен за свой отказ привлечь к сотрудничеству правые партии. Единственным способом претворить это решение в жизнь было применение 48-й статьи конституции, которая позволяла правительству в момент серьезного кризиса самостоятельно вводить в действие новые законы с тем, чтобы позднее добиваться их одобрения парламентом. Брюнинг решил попытаться сыграть на том факте, что социалисты, хотя и отнесутся с неодобрением ко многим из законов, тем не менее все же вотируют их, если они будут представлены как чрезвычайные. Голосование против принятия законов означало бы роспуск рейхстага и назначение новых выборов, в результате которых социалисты могли только потерять места. Это министерство получило известность под названием «президентского кабинета», поскольку его власть исходила не от парламента и политических партий, а от президента. Когда через два года я повторил этот эксперимент – поиск большинства для проведения чрезвычайного законодательства в союзе с правыми партиями – партии левого толка окрестили меня «могильщиком демократии». Конечно, существовала значительная разница между моим кабинетом и кабинетом Брюнинга. До тех пор, пока он имел поддержку или, по крайней мере, отсутствие активного противодействия со стороны социалистов, можно было говорить, что его правительство имеет опору в парламенте. В моем случае партия центра меня не поддержала, отказав, таким образом, в одобрении парламента, не предприняв даже попытки наладить сотрудничество.

Новый канцлер пользовался поддержкой очень большой части населения. Он был известен как человек прямой и беспристрастный, долгое время занимавший пост юрисконсульта христианских профессиональных союзов. Он, казалось, идеально подходил для решения социальных проблем, связанных с развитием экономики страны. Я с полным сочувствием относился к доктору Брюнингу и его консервативному образу мыслей, и, когда стало ясно, что кабинет Мюллера должен вскоре подать в отставку, я начал оказывать воздействие на все группы, в которых пользовался влиянием, в попытке поддержать его кандидатуру. Если у меня и есть критические замечания, касающиеся его пребывания на посту канцлера, то они лишены личной подоплеки. Я по-прежнему сохраняю высочайшую оценку его профессиональных качеств и характера, но его деятельность следует оценивать на фоне потребностей того времени.

Социал-демократы не были представлены в его кабинете. Обязанностью такой значительной партии было действовать в роли оппозиции, а также принимать на себя ответственность за эти действия. Социалисты, однако, предпочитали игнорировать этот важный принцип демократии. Они поддерживали Брюнинга и голосовали за его чрезвычайные законы, но отказывались брать на себя ответственность за них. Если бы не их поддержка, Брюнинг был бы вынужден добиваться большинства в палате с помощью правых. Это вовлекло бы правые партии в активную управленческую работу и нейтрализовало в их среде радикальные элементы. Канцлер, однако, не был готов допустить свободное взаимодействие парламентских сил, но полагался исключительно на 48-ю статью конституции. Доктор Шрайбер, представитель партии центра, не уклонился далеко от истины, когда сказал: «Это не был вопрос диктатуры, угрожавшей парламентским учреждениям, скорее, угроза диктатуры возникла из-за слабости парламентских учреждений».

Председатель партии центра доктор Каас, принадлежавший к ее правому крылу, защищал необходимость применения 48-й статьи. Он рассматривал ее не как орудие диктатуры, а скорее как способ обучения германского народа принципам рациональной политики. Многие члены партии начинали тогда сомневаться в разумности сохранения коалиции с социалистами. Не один раз я, ввиду их враждебного отношения к Брюнингу, упрашивал его уведомить социалистов о прекращении действия нашего соглашения с ними, по крайней мере в прусском союзном парламенте. В июле на съезде партии доктор Каас констатировал: «Скорее пример должен показать кабинет, а не партия». Я мог бы спросить, почему государственный деятель масштаба доктора Кааса не принял такого же предложения двумя годами позже, когда президент попросил меня сформировать президентский кабинет, который был бы независим от партий.

Брюнинг написал в марте статью в газету «Германия», в которой очертил два реалистичных, по его мнению, образа действий правительства: один заключался в реализации власти в рамках 48-й статьи, а другой – в достижении устойчивого большинства в парламенте путем новых выборов. Несмотря на жалобы социалистов, что его чрезвычайные декреты являются нарушением конституции, они все же продолжали их вотировать, чтобы не рисковать быть неизбранными на следующий срок, в результате чего их влияние могло сократиться. Они предпочитали руководствоваться своими партийными доктринами, а не требованиями благополучия нации. Однако к концу мая всемирный экономический кризис привел к дальнейшему ухудшению положения в Германии. Количество безработных перевалило за миллион, а выплата пособий по безработице в размере 16,6 миллиарда марок в год оказалась совершенно недостаточной для избавления от растущей нищеты. Правительство призвало к принятию нового чрезвычайного законодательства. При втором обсуждении финансовых мер для противодействия кризису канцлер вновь угрожал применением своей власти в рамках статьи 48. На этот раз социалисты потребовали его отставки, а их лидер заявил: «Правительство Брюнинга старается уничтожить основы существования демократического общества». Коммунисты назвали речь канцлера преамбулой к установлению фашистской диктатуры. В итоге социалисты отказались одобрить правительственные меры, хотя сами не предложили лучшего способа изыскания сумм, достаточных для выплаты пособий по безработице. Они были теперь готовы пойти на риск новых выборов, поскольку финансовая программа Брюнинга предполагала сокращение пособий. Социалисты, не желавшие обрекать своих последователей на такие жертвы, посчитали, что их борьба с этой мерой обеспечит им электоральный капитал. У Брюнинга не оставалось другого выхода, кроме обращения к президенту с просьбой о роспуске рейхстага.

Выборы прошли 14 сентября 1930 года. Не будет преувеличением сказать, что их результаты стали поворотным пунктом германской истории. В них приняли участие не менее пятнадцати партий, но на этот раз мелкие раскольнические группы потерпели поражение, а экстремисты и радикалы выиграли. Коммунисты получили двадцать три добавочных места, а нацисты увеличили свое представительство с двенадцати до ста семи мест. Немецкие националисты ослабили свои позиции больше чем наполовину, в основном из– за того, что никто более не мог принять исповедуемую Гугенбергом разновидность консерватизма, вследствие чего позиции Брюнинга сильно ослабли. Наиважнейшим событием стало то, что нацисты превратились во вторую по силе партию в палате.