Вальс гормонов: вес, сон, секс, красота и здоровье как по нотам - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Зубарева cтр.№ 2

Еще 20 лет назад, когда никто слыхом не слыхивал про глютен (кажется, и слова-то такого не было), мой папа опытным путем вывел систему безглютенового питания и с помощью этой диеты лечил своих пациентов от различных видов аллергии.

В подростковом возрасте, как, наверное, многие девчонки, я грезила о карьере певицы или актрисы… Сейчас смешно вспоминать, как вытанцовывала перед зеркалом с флакончиком лака для волос в руках – он изображал микрофон. К счастью, родные ни разу не дали мне понять, что артистки из меня не выйдет и надо «делом заниматься». В тот год мой старший брат окончил школу и поступил в медицинский – его пример вновь сработал лучше любых нравоучений, и я решила, что пойду вслед за ним.

Поскольку стало понятно, что мы с братом долгие годы теперь будем жить и учиться в Краснодаре, на семейном совете было принято решение переехать в кубанскую столицу всем вместе. Папа перевез и свою клинику – теперь уже не в Лабинск, а в Краснодар со всей России стали приезжать его пациенты. Отучившись в Кубанском государственном медицинском университете по специальности «Лечебное дело», я благополучно пошла в ординатуру. Счастливое стечение обстоятельств плюс мой энтузиазм – и вот я в кардиореанимационном отделении Зиповской больницы.

Больница скорой помощи навсегда останется в моем сердце, это поистине пугающее место оказалось для меня стартовой площадкой, послужило становлению моей личности. Моим первым наставником был заведующий кардиореанимацией Константин Брониславович Зингилевский, доктор медицинских наук, умнейший и грамотнейший врач, удивительно сильная и волевая личность. Крупный, двухметрового роста, с очень строгим взглядом, когда он заходил в ординаторскую и мельком смотрел на меня, мое сердце уходило в пятки, мне все время казалось, что я опять сделала что-то не так, и он пришел «по мою душу». Помню, кричал на весь коридор перед всеми: «Зубарева, курица ты общипанная, ты почему пациенту вместо конкора кордарон назначила?» А потом подходил, протягивал носовой платок и говорил: «Спокойно, Зубарева, в армии не плачут! Сделаем из тебя хорошего бойца». Благодарна ему пожизненно, он для меня был настоящим наставником, лидером, беспрекословным авторитетом. К сожалению, через несколько лет его не стало, но я пронесу эту благодарность через всю свою жизнь.

Представляете, что для меня, фактически девчонки, значила ответственность, которая вдруг легла на мои плечи? Я ловила каждое слово своих наставников, одновременно штудируя справочники, чуть ли не наизусть запоминала результаты анализов своих пациентов, отслеживала изменения, помнила каждого и… страшно расстраивалась, встречая знакомые лица, порой всего через два-три месяца. Мы лечим-лечим, ставим пульс, нормализуем давление, даем рекомендации, да не просто так, а то, что предписано ВОЗ, стандарт из стандартов – и все без толку? Тогда, еще неосознанно, я начала применять свои знания в области диетологии и здорового образа жизни, внося «непорядок» в стройные и давно привычные правила.

Уже первые результаты моих пациентов вселили в меня огромный оптимизм. Люди, которые всю жизнь несли на себе груз лишнего веса и связанных с этим проблем, начали худеть, параллельно приходили в норму давление и пульс, исчезала одышка, появлялись силы… Это очень радовало и мотивировало, но о том, чтобы стать диетологом-эндокринологом, я тогда не задумывалась. Не знаю, как дальше складывалась бы моя профессиональная судьба, если бы не страшная трагедия, которая случилась в нашей семье. Погиб мой брат Дима. Именно на него, как на продолжателя династии врачей, возлагал все свои надежды папа. Все рухнуло в одночасье… Для меня до сих пор это очень тяжелая тема, думаю, как для каждого, кто терял близких…

Я немного пришла в себя после ухода Димы, все-таки юность – великое дело, сама жизнь не даст тебе дышать одним только горем. Но смотреть на родителей было невозможно тяжело. Нужно было сделать что-то, чтобы им опять было зачем жить, я должна была подхватить это знамя, совершить что-то такое, чтобы папа мной гордился, вновь зажечь огонь в его глазах. Как я могла этого добиться? Конечно, став лучшим врачом!

Как каждый молодой доктор, который влюблен в свою профессию и хочет в ней развиваться, я буквально жила в отделении. Мне же «спихивали» самых неудобных пациентов: от неплатежеспособных бабушек, плохо помнивших, как их зовут, до суровых краснолицых мужчин с большими животами – эти привыкли, что они самые умные и все решают, а уж позволить какой-то пигалице-врачу собой командовать – да ни в жизнь!

Я была молода и не всегда терпима к «дедовщине», но сейчас вспоминаю все это с такой благодарностью к моим старшим наставникам, врачам, которые десятки лет потратили на то, чтобы стать профессионалами. Это было высшее благо для меня – находиться рядом с ними, перенимать их опыт и знания. А с пациентами мне всегда было легко. Я как-то умудрялась найти общий язык со всеми, где-то напускной строгостью, которая, как сегодня понимаю, скорее смешила моих взрослых пациентов, чем пугала, где-то лаской и уговорами убеждая следовать рекомендациям. Все это требовало огромного количества энергии и душевных сил.

А еще, как и в любом отделении кардиологии любой больницы мира, мои пациенты иногда умирали. Как и у других врачей. Мне было трудно с этим смириться. Ну как так, еще вчера я с человеком разговаривала, знала все не только про его здоровье, но и про семью, работу, увлечения, пожелала доброй ночи, а утром… Утром узнавала, что его больше нет. Рыдала над каждым. Рыдала еще и из-за сложившейся обстановки на работе. Я, наивная девчонка, думала, что мои успехи в лечении – а по большей части это были все же успехи, – будут радовать коллег, к моим идеям прислушаются… Но все оказалось наоборот. Чем больше пациентов, в том числе таких, которые могут позволить себе выбирать врача и палату, просились «только к Наталье Александровне», тем больше вокруг меня вилось негатива и сплетен. Конечно, были те, на чью поддержку я могла рассчитывать. Елена Леонидовна, Елена Геннадьевна, Наталья Валерьевна – вам низкий поклон и сердечное «спасибо» за искреннее участие в то сложное для меня время. Но основная часть коллектива – уставшие от своей действительно тяжелой работы и жизни женщины в два раза старше – не простили мне ни знаний, ни амбиций, ни цветущей молодости.