Шелковый путь. Дорога тканей, рабов, идей и религий - читать онлайн книгу. Автор: Питер Франкопан cтр.№ 55

Другие источники тоже отмечают роль, которую еврейские торговцы играли в перевозке «рабов – юношей и девушек» из Европы, а также в кастрировании молодых людей по прибытии, возможно, в качестве некой жуткой процедуры сертификации ^[558]. Работорговля обещала приносить неплохой доход, поэтому на Восток свозили рабов не только из Европы: мусульманские предприниматели тоже подключились к делу. Они совершали набеги на земли славян из северного Ирана и, хотя захватывали население в плен, благоразумно «оставляли их мужское начало и тела нетронутыми» ^[559].

Таких пленников тоже делали евнухами, и они высоко ценились. Как писал арабский автор того времени, если взять близнецов-славян и кастрировать одного из них, он несомненно станет более умелым, будет обладать «более живым умом и умением вести разговор», чем его брат, который останется невежей и глупцом и будет проявлять признаки врожденного простодушия славян.

Считалось, что кастрация может очистить и улучшить ум славянина ^[560]. Однако как отмечал все тот же автор, этот метод не срабатывал на «черных», чьи «природные способности» только ухудшались после операции ^[561]. Масштаб трафика славянских рабов был столь велик, что даже повлиял на арабский язык. Слово евнух (ṣiqlabī) происходит от этнического термина, имеющего отношения к славянам (ṣaqālibī).

Мусульманские торговцы были очень активны в Средиземноморье. Мужчины, женщины и дети свозились со всей Северной Европы в Марсель, где был оживленный невольничий рынок. Иногда рабов передавали на второстепенные рынки, например, в Руан, где живой товар из Ирландии и Фламандрии продавали третьим лицам ^[562]. Рим был еще одним ключевым центром работорговли, хотя многие и находили это отвратительным. В 776 году папа Адриан I осудил продажу людей как скота и обрекание мужчин и женщин на продажу «отвратительным сарацинам». Некоторые из них, как он утверждал, поднялись на борт корабля по собственной воле, «не имея другой надежды на выживание» из-за голода и ужасающей нищеты последнего времени. Тем не менее «мы никогда не опускались до таких постыдных поступков», как продажа христиан, писал он, «и Господь запрещает нам это» ^[563]. Рабство было так широко распространено в Средиземноморье и арабских странах, что даже сейчас самые обычные приветствия между людьми имеют отсылки к работорговле. По всей Италии, когда люди встречаются, они говорят друг другу «скьяво», на венецианском диалекте, или «чао» – более распространенный вариант. И это слово изначально означало вовсе не «привет», а «я твой раб» ^[564].

Некоторые считали, что пленение христиан и продажа их мусульманским хозяевам непростительны. Одним из них был Римберт, епископ из Бремена, который периодически бывал на рынках Хедебю (сейчас это место на границе Германии и Дании) в конце IX века и выкупал тех, кто исповедовал христианскую веру (но только их) ^[565]. Такую чувствительность разделяли далеко не все. Среди тех, кого не трогала работорговля, были жители бесперспективной лагуны на самом севере Адриатики. Основу их благосостояния составляла работорговля и человеческие страдания. Именно это превратило данное место в жемчужину средневекового Средиземноморья – Венецию.

Когда дело доходило до бизнеса, венецианцы доказывали, что они могут быть успешными. Ослепительный город поднялся из болот. Город, украшенный чудесными церквями и великолепными палаццо, был построен на доходы от прибыльной торговли с Востоком. Хотя сегодня мы воспринимаем Венецию как часть славного прошлого, ее росту способствовала готовность продать будущие поколения в рабство. Венецианские торговцы присоединились к работорговле уже во второй половине VIII века, когда Венеция только зарождалась, хотя для того, чтобы начать получать серьезный доход, потребовалось время. На то, что она, в конце концов, этого добилась, указывает ряд договоров, заключенных столетием позже. В этих договорах Венеция соглашается связать себя некоторыми ограничениями на продажу рабов, включая возвращение рабов в другие города Италии, если их незаконно привезут в Венецию на продажу. Эти договоренности отчасти явились реакцией на возвышение города, попыткой подрезать Венеции крылья со стороны тех, кого устрашил ее успех ^[566].

В краткосрочной перспективе эти запреты были обойдены группой захватчиков, которые пленяли нехристиан из Богемии и Далмации и продавали их, получая хорошую прибыль ^[567]. В более долгосрочной перспективе, однако, был возобновлен нормальный бизнес. Договоры конца IX века с местными правителями, которые якобы были обеспокоены тем, что на их рынках продавали не только рабов, но и вольных людей, соблюдались лишь на словах. Венецианцев обвиняли в том, что они охотно продают подданных соседних земель, независимо от их вероисповедания ^[568].

В конце концов, объемы работорговли стали сокращаться, по крайней мере, уменьшился поток рабов из Восточной и Центральной Европы. Одной из причин этого было то, что викинги-русы переключились с междугородней торговли на рэкет. Их внимание сконцентрировалось на выгодах, которые получали хазары от торговцев, проходивших через их города, например Итиль, благодаря сборам на транзит товаров через территорию хазаров. Знаменитый персидский географический трактат «Худуд аль-Алам» утверждает, что основу экономики хазаров составляли доходы от налогов: «Благосостояние царя хазарского основывается в основном на пошлинах» ^[569]. Другие мусульманские авторы неоднократно отмечали существенные налоговые поступления, полученные хазарскими правителями от коммерческой деятельности, включая сборы с жителей столицы ^[570].