Шелковый путь. Дорога тканей, рабов, идей и религий - читать онлайн книгу. Автор: Питер Франкопан cтр.№ 185

Было вполне обычным жаловаться на «степень зависимости западных промышленных держав от нефти как источника энергии», как один высокопоставленный американский чиновник докладывал госдепартаменту в 1973 году ^[1827]. Тем не менее перетекание власти и денег к странам азиатской оси было неизбежным, и таким же неизбежным было укрепление сухожилий исламского мира, которое следовало за ростом амбиций.

Наиболее ярко это проявилось в новых усилиях по вытеснению тотемного символа внешнего влияния на Ближнем Востоке вообще – Израиля. В октябре 1973 года сирийские и египетские войска начали операцию «Бадр», названную в честь битвы, открывшей путь к власти над священным городом Мекка во времена пророка Мухаммеда ^[1828]. Атака застала врасплох не только израильскую оборону, но и сверхдержавы. За считаные часы до начала операции в докладе ЦРУ уверенно утверждалось: «Мы оцениваем возможность инициации военной операции против Израиля двумя армиями как маловероятную», – несмотря на знание, что египетские и сирийские солдаты сосредоточились у границы. Они это делают в рамках учений, заключалось в докладе, или «в страхе перед возможным нападением Израиля» ^[1829]. Хотя некоторые предполагали, что КГБ может быть лучше осведомлено о планах, выдворение большей части советских наблюдателей из Египта годом раньше показывает, как сильно было желание улаживать проблемы на местном уровне, а не в рамках противостояния в холодной войне ^[1830]. Фактически Советский Союз активно пытался ослабить напряжение на Ближнем Востоке и искал способы умиротворить регион ^[1831].

Последствия конфликта потрясли планету. В США уровень военной угрозы был повышен до DEFCON 3, что означало, что угроза применения ядерного оружия считается неминуемой и выше, чем когда-либо с момента Карибского кризиса в 1962 году. В Советском Союзе сфокусировались на удержании ситуации под контролем. За кулисами надавили на египетского президента Садата, вынуждая его к прекращению огня, в то время как советский министр иностранных дел Андрей Громыко, непревзойденный в политической непотопляемости, лично давил на президента Никсона и его вновь назначенного государственного секретаря Генри Киссинджера, чтобы заставить предпринять совместные действия для предотвращения «настоящего большого пожара», который легко мог бы привести к всеобщей войне ^[1832].

Настоящее значение войны Йом Кипур (войны Судного дня), называемой так потому, что нападение началось в еврейский праздник, не в попытках Вашингтона и Москвы работать вместе и даже не в эффектных результатах, которые включали в себя один из величайших переломов в ходе войны в истории, когда Израиль перешел из положения на грани исчезновения к разгрому вторгшихся сил и контратаки на Дамаск и Каир. На самом деле значительнее всего было то, что арабский мир действовал совместно, как халифат, его признаки проявлялись во всем, кроме имени. Зачинщиками выступили саудовцы – хозяева Мекки, которые не только открыто говорили об использовании нефти в качестве оружия, но и действительно это сделали. Добыча была прекращена, что в сочетании с политической нестабильностью привело к росту цен: расценки за баррель утроились почти мгновенно.

Когда вокруг бензозаправочных станций в США образовались очереди, госсекретарь Генри Киссинджер сетовал на «политический шантаж», который угрожал стабильности развитых стран. Шок был так велик, что вызвал дискуссии о развитии новых стратегий, которые могут снизить или даже совсем устранить зависимость от ближневосточной нефти. 7 ноября 1973 года президент Никсон обратился к народу по телевидению в прайм-тайм, чтобы анонсировать комплекс мер, связанных с тем неудобным фактом, что «последние годы наши энергетические запросы стали превышать возможные предложения». В результате, торжественно объявил президент, электростанциям придется перейти с использования нефти на уголь, «наиболее изобильный ресурс». Авиационное топливо придется ограничить и немедленно; все автомобили, находящиеся в собственности федерального правительства, будут двигаться не быстрее, чем 50 миль в час, «кроме как в случае опасности». «Чтобы увериться, что нам хватит топлива на всю зиму, – продолжал Никсон, – всем нам будет необходимо жить и работать при более низких температурах. Мы должны попросить всех, по меньшей мере, понизить температуру в доме на 6 градусов, чтобы мы достигли среднего по стране значения 68 градусов». Если есть опасения, добавил президент, «мой врач говорит… что такая температура полезна для здоровья» ^[1833].

«Некоторые из вас могут задуматься, – говорил он дальше, – не возвращаемся ли мы в прошлый век. Ограничение газа, дефицит нефти, снижение скорости – все это звучит как описание образа жизни, который мы оставили позади, вместе с Гленном Миллером и войной сороковых. Что ж, на самом деле отчасти наши нынешние проблемы вызваны войной – войной на Ближнем Востоке». Дополнительно необходимо было, как объявлял Никсон, разработать «национальную цель», амбициозный план, как США, достичь способности «удовлетворять свои энергетические потребности без зависимости от иностранных энергоносителей». Предложение, получившее название «Проект “Независимость”», было вдохновлено «духом Аполлона» (отсылка к космической программе) и проектом «Манхэттен», давшим Западу ядерное оружие, способное уничтожить мир. США были сверхдержавой, но при этом прекрасно осведомленной о своих слабостях. Пришло время найти альтернативы и снизить зависимость от ближневосточной нефти ^[1834].

Такой оборот вызвал некоторые неожиданные побочные эффекты. Общее снижение скорости на шоссе до 55 миль в час, шаг, предназначенный для уменьшения потребления, привел не только к падению потребления на 150 000 баррелей в день, но и к серьезному снижению числа аварий на дорогах по всей стране. В одном декабре 1973 года подразделение статистики национальной администрации безопасности дорожного движения зарегистрировало уменьшение смертельных случаев на более чем 15 % благодаря ограничениям скорости ^[1835]. Исследования, проведенные в Юте, Иллинойсе, Калифорнии и в других местах, явно демонстрировали положительный эффект, оказываемый снижением скорости на спасение жизней ^[1836].