Сейчас все по-другому. Словно я могу что-то контролировать. Счастье, которым я управляю. Счастье, которое принадлежит только мне. Я не понимала, что оно существует, не ожидала найти его в этой вселенной. Думала, что, когда умер папа, оно переместилась в другую вселенную, туда, где он до сих пор жив.
– Эй! – Сейдж кричит с крыльца. – Элль! Когда там твой конкурс?
– Через две недели, считая от пятницы. Времени слишком мало? – Я прочищаю горло.
– Пятнадцать дней? – Долгая пауза. Потом она показывает мне два поднятых больших пальца. – Шутишь? Нет ничего невозможного.
Дэриен
Мы снимаем уже десять часов без перерыва, плюс два часа на гриме, плюс ожидание, пока Кэлвин сможет правильно произнести текст (может быть, с акульими зубами действительно говорить сложнее, однако никто не заставлял его играть именно Юци, поэтому мне его не жалко).
Когда режиссер наконец объявляет окончание сегодняшних съемок, Кэлвин стряхивает свой костюм с такой скоростью, что ассистент не успевает его поймать, и тот падает на пыльную землю. Он спрыгивает из звукового павильона, вытаскивает изо рта треугольные зубы. Не мог подождать с раздеванием до трейлера-костюмерной? Господи.
Гейл мгновенно подбегает, засовывает руку в карман куртки.
– Он вибрировал как ненормальный. Кто это настолько хочет с тобой связаться?
– Не знаю. – Я снимаю блокировку экрана, и на нем высвечивается каскад голубых сообщений.
Элль, 18:42
– Знакомлю подругу с миром «Звездной россыпи».
– Будет очень интересно.
– Буду писать по ходу.
Элль, 19:02
– Вчерашние мысли: она не впечатлилась.
– Все время спрашивала: «Что такое солнечный энергетический флюксуатор и почему он сломан?».
– Приземляне, что с них возьмешь.
Уголки губ поднимаются без моего ведома. Приземляне – так люди звезд называют тех, кто предпочитает планеты и всю жизнь остается на одном месте привязанным к своему тесному мирку. Все равно что назвать человека маглом в мире Гарри Поттера.
Я листаю вниз. Так много сообщений, она написала целый роман. Только для меня.
Элль, 19:32
– СЕГОДНЯ: пятый эпизод, вопросов уже меньше.
– Сказала, что срезанные рога генерала выглядят как сиськи.
– Ох, Карминдор.
– А и правда.
– Уф.
– Ты, наверное, занят, но я должна кому-нибудь рассказать, иначе взорвусь.
Элль, 19:35
– Перерыв на туалет. Так что, шестой эпизод или перемотать на десятый?
– Переходим на десятый, решение окончательное.
Элль, 20:10
– ГЕНИАЛЬНАЯ ИДЕЯ.
– Это же тот эпизод, где Карминдор в душе.
– Я имею в виду, не ты в душе – хотя, я уверена, что ты иногда моешься.
– Нет, меня не отталкивает вид тебя в душе.
– Я просто имею в виду эпизод, где другой Карминдор сексуален в душе.
– Не то чтобы ты не можешь быть сексуальным.
– Ох, черт.
– Мне лучше заткнуться.
На этом сообщения заканчиваются. Я улыбаюсь так широко, что начинают болеть скулы. Внезапно мне не кажется таким страшным, что мне достается от Кэлвина «я-лучше-тебя» Рольфа.
– Ты улыбаешься. Что это? – Гейл встает на цыпочки, чтобы подсмотреть сообщения, но я выключаю телефон и убираю его в карман прежде, чем она может прочитать про меня в душе. – Это та девушка из «Гавани»?
– Нет, просто кое-кто знакомый.
– Случайный? – Гейл поднимает брови. – Незнакомец? Ты не думаешь, что она может быть тем, кто…
– Она не крыса. Я иду переодеваться.
Я ухожу из звукового павильона. Гейл идет следом, у нее куча вопросов. Вечерний воздух влажный и липкий. Я пересекаю площадку к трейлеру-костюмерной. По другую сторону цепи, огораживающей площадку, девчонки выкрикивают мое имя.
– Я люблю тебя, Дэриен! Посмотри сюда! Дэриен!
Я оглядываюсь, натягиваю маску Дэриена Фримена и машу им. Они визжат от восторга.
– Не надо с ними общаться, – хмурится Гейл.
– Я только здороваюсь. Уже и это нельзя?
Она вымученно улыбается фанатам, плотно сжимает зубы.
– Только в присутствии телохранителя.
– Вечно ты все портишь.
В костюмерной Ники, менеджер по костюмам, вытряхивает грязь из костюма Кэлвина, что-то хмуро бормоча. Конечно, обязательно было прийти и испортить ему настроение, и оно испортится еще сильнее, когда я скажу, что пуговица на кителе почти оторвалась. Та же самая пуговица. Опять.
– Мне стоит беспокоиться об этой девчонке? – спрашивает Гейл, следуя за мной к стеллажам с костюмами.
Я решаю подождать и сказать Ники о пуговице завтра. Сделаю вид, что пока не заметил, я же актер!
– Не думаю, – я стряхиваю куртку и беру вешалку.
Подозрение искажает ее лицо.
– Как вы встретились?
Я пожимаю плечами.
– Интернет?
– Вроде того.
– Дэриен! – в ужасе выдыхает она.
– А что? Это круто.
– Это не круто, – с нажимом настаивает она, а я вешаю костюм под табличкой Фримен. – Да ты даже не знаешь, кем она может оказаться.
– Она забавная, милая и заботливая. – Я отстегиваю оранжевый воротник и начинаю расстегивать рубашку, выдергивая ее из штанов. И одновременно думаю о девочке на другом конце сети. – А еще она честная. На самом деле мне кажется, я хорошо ее знаю.
– Вы говорите о… – Гейл обводит рукой вокруг.
– О трейлере с костюмами? – Я улыбаюсь в ответ на ее каменный взгляд. – Шучу. Понимаю, что ты имеешь в виду, и нет, не особо. В смысле она не знает, что я – это я, если ты это имеешь в виду.
– Ты ей врешь?
– Нет, не вру, – быстро отвечаю я. Хотя теперь задумываюсь, правда ли это. – Она просто предположила, что я, ну, не знаю, нормальный. А я ее не поправил. И не надо так на меня смотреть.
Она все равно смотрит на меня неодобрительно, словно бы она моя мама или что-то вроде того. Хотя моя настоящая мама так себя никогда не вела. Предположительно. Я снимаю рубашку, мускулы на руках болят после сегодняшних сцен с мечами.
– Я расскажу ей. Когда-нибудь. Я просто хотел, чтобы кто-то обращался со мной как с нормальным человеком.