Призраки и художники - читать онлайн книгу. Автор: Антония Байетт cтр.№ 39

— Тебя-то мне и нужно, — сказал он. — Выпьешь со мной кофе? Столько всего надо рассказать.

* * *

В прошлом она бы отказалась: из страха или отвращения перед тем, что сейчас к ней будут прижиматься, гладить коленку, а деться будет некуда. В прошлом она его приглашения чаще отклоняла, чем принимала. Правда, бывали и такие моменты, когда писатель в ней, набравшись мужества, решал потерпеть и поглаживания, и похлопывания, и пыхтение ради сведений, которые Конрад мог сообщить о вещах, ей малознакомых. Например, что-нибудь на тему психологии. Именно Конрад поведал об экспериментах по сенсорной депривации: человека помещают в наполненную теплой водой темную камеру, и у него сперва пропадают зрительные ощущения, потом он перестает воспринимать свое тело, а под конец уходит ощущение времени и собственного «я». По словам Конрада, от погружения в бестелесную темноту личность у многих студентов-добровольцев распадалась навсегда, но статистику таких случаев не раскрывали. Миссис Смит было интересно, благодаря чему частички личности держатся вместе, что представляет собой человеческое «я». А еще Конрад, обладатель весьма многогранного жизненного опыта, рассказал ей, когда она созрела для таких вещей, о пытках и насилии; об экспериментах, из которых выяснилось, с какой готовностью обычные люди причиняют боль другим, стоит лишь приказать. Миссис Смит была страх как любознательна, однако журналистской готовности задавать вопросы ей недоставало. Так что болтливость Конрада была в известном смысле очень кстати.

Но в тот июньский день она пошла с Конрадом пить кофе благодаря музыке. Благодаря музыке она чувствовала к Конраду особую симпатию.

* * *

История с музыкой была — да и есть — сюжет, которому и действующих лиц почти не требуется. Чтобы ее поведать, о Конраде надо сообщить вот что: это был человек поразительной физической, эмоциональной и умственной энергии. Никогда не останавливался, ни на минуту не замирал, все время пребывал в движении. Женщин затаскивал в постель с какой-то жадной прожорливостью, которая казалась миссис Смит физически отталкивающей, но о которой интересно было послушать. Женился на молоденькой девушке, красивой и с состоянием, но интересовался всеми женщинами подряд. Его привлекало действие: полученные в университете психологические навыки он пытался применять и в армии, и в пенитенциарной системе, и в коммерции. Скажем, пробовал консультировать телевизионных рекламодателей. Как я уже упоминала, у них с миссис Смит были общие знакомые, и, пока наша героиня рожала детей, до нее доходили слухи о похождениях неуемного Конрада: то он уехал на континент и участвовал в венгерском восстании, то устроил себе медовый месяц в «Ритце» и три недели не вылезал из постели, то вместе со съемочной группой отправился в самое сердце Новой Гвинеи изучать каннибалов. По рассказам, у него родилось несколько детей — от студенток, актрис, гувернанток, приехавших из-за границы по обмену. Деятельной жизнью жил человек. Как-то раз, когда он работал уже с другими тележурналистами и ему для заграничной командировки понадобилось пройти медосмотр, у него обнаружили туберкулез. Конрада отправили в санаторий, и на несколько лет он пропал. Жена от него ушла. Все эти сведения через друзей и знакомых просачивались к миссис Смит, которая тем временем вела себе хозяйство, варила обеды и читала Джордж Элиот и Генри Джеймса.

В санатории принужденному бездействовать Конраду было откровение. Он осознал, что жизнь его конечна, что другой не будет и что человеку следует выбрать самую главную для себя вещь и все отпущенные ему силы отправить на нее, и только на нее. Конрад заключил, что для него главная в жизни вещь есть музыка. В санатории этот вывод не вызывал сомнений. И когда, притихший и осунувшийся, Конрад покинул стены санатория, он уволился со всех своих высокооплачиваемых работ и пошел учиться музыке: записался на курсы композиции. Женился второй раз, на тихоне. В те годы миссис Смит как-то раз его встретила — человека, в середине жизни всего себя поставившего на службу новому идеалу, — и испытала смесь зависти и опасливого недоверия. Конрад излучал благостную определенность. Дежурное поползновение вышло у него чуть ли не как прелюдия к религиозному возложению рук. Миссис Смит не соблазнилась и вернулась домой, где ее ждали: сломанная стиральная машинка, муж, получивший письмо с угрозами от вышедшего на свободу торговца наркотиками анархистских взглядов, а также мысли о том, что в прошлом немало великих произведений искусства были созданы под влиянием особого рода озарений и подъема сил, вызванных туберкулезом. Теперь его, конечно, лечат; с человеческой точки зрения можно порадоваться, с эстетической — посетовать.

* * *

С тех пор и до сегодняшнего дня она видела Конрада только раз: он постучался к ней в дверь и пригласил на обед. Обед вышел дорогой: мидии, тюрбо, сабайон, вино. Миссис Смит внимательно наблюдала за Конрадом, а тот ел и пил от души. Проглотил и всю ее молодую картошку, и всю свою, блестящую от голландского соуса, — под конец в соуснице не осталось ни капли. Конрад вытер губы камчатной салфеткой (лицо у него тоже лоснилось от пота и масла). Вторая жена, сообщил он, ушла и забрала детей. Приходится платить огромные алименты. Он сочинил мотет, который исполняли на Фестивале современной музыки в Лимингтон-Спа. Еще он работает на одну сигаретную компанию: придумывает, как в рекламе намекнуть, что курение приносит сексуальное удовлетворение, но прямо ничего не утверждать. Теперь женщины редко пользуются помадой, так что задача усложнилась. Раньше можно было показать роскошные алые губы, влажные такие, а сегодня в моде губы чистые и здоровые. От работы Конрад не в восторге: всякого насмотрелся в легочном отделении санатория, но алименты… Она не знает, есть какие-нибудь хорошие современные стихи, которые стоит положить на музыку? Ему хочется писать простые вещи для одного голоса, без выкрутасов. Познакомился тут с потрясающей певицей из Израиля. Диапазон потрясающий! А женщины пишут стихи о любви? Она в курсе, что мидии женщинам нравятся потому, что напоминают о сексе? Это что, запах морской воды? Или на эмбрион чем-то похожи? А может, ударим по бренди? Или арманьяк? Или билет на Штокхаузена в Королевский фестивальный зал? Наши представления о музыкальном звуке, музыкальной форме сейчас в корне меняются, что-то невиданное. А еще он разрабатывает вопрос о том, как увлечь женщин креплеными винами. Само собой, с физиологической точки зрения, много они все равно не выпьют. Элитный портвейн с лимоном. Что предпочитают представители разных сословий, зависит не только от доходов. Может, ей сигару? Притерся коленом. Большим и горячим. Она ловко увернулась.

И все же миссис Смит не забыла о музыке. Человек побывал на краю бездны и выбрал музыку.

* * *

Они сидели в непритязательной кофейне с чашками капучино. Теперь миссис Смит заметила, что выглядит Конрад неважно. На подбородке застарелая щетина, на лице — паутина расширенных сосудов, покрасневшие белки глаз, на шее обозначились жилы. Плечи присыпаны волосами и перхотью.

— Как с музыкой? — спросила миссис Смит.

— Отлично! Прекрасно! Как никогда. Масса нового. Выглядишь замечательно. Прямо светишься. Прекрасно, что встретились и что ты так замечательно выглядишь. Ни капельки не изменилась, ни капельки, будто вчера только гуляли с тобой по Задам ^[55] и сидели рядышком в библиотеке.