Зеркальный вор - читать онлайн книгу. Автор: Мартин Сэй cтр.№ 75

Так что слухи продолжали расползаться по дворцу. При этом в самых глухих его закоулках высказывались — даже не шепотом, а почти беззвучно — и более смелые догадки. Если эта хасеки-султан и впрямь являлась дочерью Республики, нет ли такой вероятности — пусть самой минимальной, — что ее предполагаемое похищение было спланировано и подстроено Советом десяти? Тогда получается, что затея с внедрением шпионки в султанский гарем, изначально имевшая мало шансов на успех, неожиданно превзошла их самые смелые ожидания: шпионка стала повелительницей турок и матерью наследника престола. Этот факт смущал умы и потрясал воображение: там, где столетиями не могли добиться успеха все армии христианского мира, теперь преуспела вот эта прелестница. Нет ничего удивительного в том, что битва при Лепанто была так быстро и легко забыта.

Бред, да и только. Но чем активнее Гривано пытается отбросить эту бредовую мысль, продолжая свой путь на заплетающихся, как у пьяного, ногах, тем настойчивее она к нему возвращается. Окажись это правдой (что совершенно исключено), чем это грозило бы ему? Ведь тогда получится, что длинная нить, управляющая им как марионеткой, не заканчивается в Константинополе, а лишь огибает передаточное колесо (роль которого играет хасеки-султан), чтобы затем протянуться к кому-то здесь, в этом самом городе, по улицам которого он сейчас идет нетвердым шагом. Как это может отразиться на его миссии? Мог ли неведомый кукловод этого заговора изначально предусмотреть в нем роль и для Перрины? Как такое возможно?

Сколько ни пытается Гривано сложить кусочки этой мозаики, вместо логически связной картины получается нечто бессмысленное и бесформенное, как плевок на пыльном тротуаре. В его размышлениях о хасеки-султан — даже если отбросить всякие домыслы и не приписывать ей ничего сверх понятного желания наладить производство хороших зеркал в османских владениях — Гривано особенно занимает сходство его собственной судьбы с распространяемыми о ней слухами. Дочь Республики попадает в руки пиратов, чтобы затем превратиться во влиятельную фигуру при султанском дворе. Мальчик-христианин попадает в плен к магометанам и склоняется к их вере — кто знает, что творится в его сердце? А когда через много лет он встречает кого-то из своего давнего прошлого, как он должен поступить в этом случае? Какие контакты с прошлым допустимы, а от каких ему следует уклоняться?

Как такое возможно? Дурацкий вопрос. Существование этой девушки кажется невероятным просто потому, что Гривано никогда не задумывался о чем-то подобном. Он слишком долго жил в чужих крах без вестей о доме и о своих родных, избегая даже мыслей на эту тему. Иначе было нельзя. Он должен был казаться безразличным хотя бы ради самосохранения. А если иной раз и обращался к своему прошлому, то это были какие-нибудь полузабытые сценки из раннего детства, подстроенные под конкретную ситуацию. Таковые всегда находились в глубинах памяти. Так было ли его безразличие всего лишь маской? Если да, то что под ней скрывалось? Это уже более значимые вопросы, но они ускользают от него, как шарики ртути на вощеной дощечке, и у него сейчас нет охоты за ними гоняться.

На площади впереди слышны крики: несколько дородных нобилей в костюмах дикарей Нового Света (дубинки, набедренные повязки из шкур, сухие листья и веточки в волосах) преследуют ватагу подростков, выкрикивая непристойности:

— А ну, покажи нам свой крошечный членик, поганец!

Подростки со смехом бегут в сторону Гривано, причем возглавляющий их смазливый юнец успевает еще катить перед собой кожаный мячик, ловко поддавая его ногой. Свет из ближайшего окна падает на его лицо, и в это мгновение Гривано видится в нем Жаворонок — исполняющий финт при игре в мяч, ворующий спелую мушмулу с прилавка в Риальто, танцующий гальярду на палубе «Черно-золотого орла»…

Но тут юнец резко останавливается, задержав мячик носком башмака, делает несколько прихрамывающих шагов в сторону, жестами поторапливая своих приятелей, — и теперь это уже никакой не Жаворонок, да и вообще не мальчишка, а та самая стриженая девица с покрытыми краской руками, которую он повстречал на улице прошлым вечером. Когда остальные подростки пробегают мимо, Гривано убеждается, что на самом деле все они — молодые женщины, скорее всего шлюхи, переодетые для придания пикантности развлечениям благородных господ.

Вчерашняя девица задерживается перед Гривано, глядя на него в упор и нагло ухмыляясь.

— Добрый вечер, дотторе, — говорит она со смешком и приподнимает шапку. Затем сильным ударом посылает мяч вдоль улицы и спешит вслед за ним.

А еще через пару мгновений до Гривано добегают «дикари», которые безнадежно отстают из-за своих примитивных сандалий на деревянной подошве и подбадривают друг друга гортанными воплями под стать обезьянам в джунглях. Один из них — лысый и приземистый, с лицом жестокого малолетнего идиота — взмахивает дубинкой, метя в голову Гривано, который уклоняется и в ответ бьет его тростью по корпусу. Удар отдается гулко-мясистым звуком, но лысый как ни в чем не бывало продолжает погоню за шлюхами. Слишком пьян, чтобы почувствовать боль. Завтра у него на боку обнаружится здоровенный синяк, происхождение которого он вряд ли сможет припомнить. Это в лучшем случае. А в худшем — этот ублюдок отстанет от собутыльников и захлебнется собственной кровью где-нибудь в темной подворотне.

— Свет к вашим услугам, дотторе!

Перед его лицом возникает факел, зажатый в руке мальчонки лет семи и обильно роняющий на мостовую огненные капли смолы. На другой стороне площади, под темно-синим звездным небом, также появляются огни факелов и фонарей, возможно несомых старшими братьями этого чичероне.

— Я ищу палаццо Морозини, — говорит Гривано.

— Это недалеко отсюда, — говорит малец и хитро корчит испачканную сажей рожицу. — Но найти его будет непросто. Я могу вас проводить.

Гривано отвечает усталым вздохом. Он сильно опаздывает и вдобавок ко всему начинает испытывать голод. И он, выудив из кошеля медную монету, опускает ее в протянутую снизу маленькую ладонь.

Палаццо Морозини находится на Рива-дель-Карбон, к северу от церкви Сан-Лука. Это сравнительно небольшое здание — или же оно просто кажется небольшим, затмеваемое расположенным по соседству колоссальным дворцом Гримани. Окна на всех этажах ярко освещены. Мелькающие за ними темные силуэты и звуки множества голосов вызывают в памяти Гривано большую плетеную клетку с разноцветными птицами, которую он видел у одного полудикого торгаша-сомалийца где-то близ Гелиополя в дельте Нила.

Дверь дома со стороны улицы гостеприимно распахнута, с горящими по бокам факелами в подставках, и Гривано, отодвинув с пути малыша-проводника, без промедления устремляется внутрь. Он совсем не уверен, что после сегодняшних потрясений сможет поддерживать ученую беседу с высокородными академиками. Если бы не его заинтересованность в Тристане, он бы сюда не пришел. Так думает Гривано, но уже первые приветствия и церемонии у входа оказывают на него благотворное, успокаивающее действие.

Поскольку он появился не с главного входа, лакей спешит к нему через вестибюль от водных ворот, чтобы поздороваться, а потом исчезнуть и вернуться уже вместе с дворецким — здоровяком-провансальцем с аккуратной черной бородкой и стоическим выражением лица.