Зеркальный вор - читать онлайн книгу. Автор: Мартин Сэй cтр.№ 28

Cтраница 28

— Стэнли был знаком с автором?

— Да, но не знаю, насколько близко. Он отыскал Уэллса, когда жил в Калифорнии. Стэнли тебе не рассказывал эту историю?

Кёртис открывает следующую страницу. «Прочь, когтеруких клеймителей злобная свора!» — так начинается текст.

— Что за бредятина? — удивленно бормочет Кёртис.

— Эдриан Уэллс, — говорит Вероника скучным голосом, как будто произносила или слышала это уже невесть сколько раз, — был поэтом, публиковавшимся в пятидесятых — начале шестидесятых. Вращался в среде лос-анджелесских битников.

Кёртис бегло перелистывает страницы; где-то стихи выстроились четкими столбцами, а где-то они разбросаны так и сяк по желтоватой бумаге. Ближе к концу ему в глаза бросается одна фраза — «И жатву сна снимает его флейта с клочков земли, принадлежащих мертвым», — которая звучит в его сознании, как бы произнесенная голосом Стэнли. Он уверен, что ранее слышал ее из уст Стэнли, но не может вспомнить, когда и при каких обстоятельствах это произошло; а еще миг спустя ниточка воспоминаний обрывается. Кёртис отлистывает страницы назад в попытке снова вытянуть из них голос Стэнли, пока не возвращается к самому началу, после чего захлопывает книгу и сжимает ее между ладоней. Гладкая обложка напоминает упругую живую кожу. Он бы, пожалуй, не слишком удивился, ощутив под ней биение пульса.

Вероника смотрит в окно. Широко раскрытые глаза блестят, как будто она уже готова заплакать или впасть в панику, однако дыхание ровное. Теперь ее ноги сложены в правильную позу лотоса; при этом она рассеянно покачивает большим пальцем левой ноги, тень которого то появляется, то исчезает на соседней подушке. Красные ногти поблескивают, как коралловые бусы.

— Если ты намерен и дальше разыскивать Стэнли — чего я тебе не советую, — эта книга вполне сгодится как отправная точка поиска.

— Выходит, этот… Уэллс — он был из битников?

— Скорее протобитник, поколением старше. Типа неудачливого попутчика, однако он дал хороший толчок их движению на ранней стадии. Можно сказать так: он присутствовал на сцене, но не в составе труппы.

Кёртис покачивает головой и прихлебывает бурбон, который начинает оказывать свое действие. Ему представляется, что только он сам, книга в его руках и глаза Вероники остаются неподвижными объектами в комнате, а все остальное плывет и кружится, как опавшие листья на поверхности пруда.

— Стэнли получил эту книгу от самого Уэллса?

Вероника закрывает глаза, и Кёртису кажется, что она задремала. А когда глаза вновь открываются, они смотрят на него в упор.

— Поверить не могу, что Стэнли не рассказывал тебе эту историю, — говорит она.

SEPARATIO

Февраль 1958 г.

Низкие тучи собираются над океаном, скрывая закатное зимнее солнце, и длинные волны все агрессивнее набегают на пляж. Изредка солнце еще появляется в разрывах туч, окрашивая в розовый цвет колоннады и крылатых львов на фризе отеля «Сан-Марко».

На углу набережной и Маркет-стрит стоит игорный павильон с заколоченными окнами и выцветшими буквами «МОСТ ФОРТУНЫ» на южной стене. Здесь и расположился юнец, предлагая прохожим сыграть в свою игру. Червовый король, семерка червей и семерка бубен, каждая карта слегка перегнута пополам вдоль длинной оси — троица миниатюрных двускатных крыш, плавно скользящих по картонной коробке из-под сухих завтраков.

Теперь представим облик этого юнца, сидящего на земле под круглой аркой: низкорослый и мускулистый, лет шестнадцати, притом что коротко стриженные вьющиеся волосы уже начинают редеть. Он в голубых джинсах и новых — то есть недавно украденных — туфлях на каучуковой подошве; рукава бледно-розовой рубашки закатаны выше локтей. Потертая рабочая куртка лежит рядом, и, хотя прохладный вечерний воздух заставляет его руки покрыться гусиной кожей, юнец не спешит ее надеть. Тротуар перед ним замусорен песком, осколками оконных стекол и кусками штукатурки с павильонного фасада. Колени его упираются в криво сложенную бульварную газету «Зеркальные новости» за прошлую неделю. Видны заголовки: «Фейсал и Хуссейн провозглашают создание Арабской Федерации», «„Доджерсы“ готовы к переезду в Лос-Анджелес». Бумага покоробилась от морской воды и пожелтела на солнце.

С недавних пор юнец именует себя Стэнли. В апреле прошлого года, покидая Нью-Йорк на балтиморском поезде, он взял имя Эдриан Гривано, под которым добрался до Литл-Рока, но там всего за пять часов дважды нарвался на копов и счел за благо придумать что-то новое, еще не засвеченное в полицейских протоколах. Имя Стэнли он позаимствовал из надписи на боку автобуса, стоявшего перед какой-то автомастерской. В Оклахоме и Миссури он был Эдрианом Стэнли, в Колорадо и Нью-Мексико — Стэнли Уэллсом, а в середине декабря, при въезде на территорию штата Калифорния, хотел было назваться Эдрианом Уэллсом — так некоторые пауки приманивают добычу, маскируясь под ей подобных, — но потом здраво рассудил, что это может обернуться лишними проблемами.

Большинство этих имен взяты из книги, которую он всегда носит во внутреннем кармане куртки, — книги стихов, много раз им перечитанных и уже выученных наизусть. Это очень странная книга; в ней крайне трудно найти пассажи, которые не ставили бы его в тупик. Но она открыла Стэнли одну истину, в которую он свято верит: называя любую вещь ее настоящим именем, ты обретаешь над ней власть. Так что надо быть осторожным. Свое настоящее имя он давно уже не использует и никогда не произносит вслух.