Зеркальный вор - читать онлайн книгу. Автор: Мартин Сэй cтр.№ 167

Тем временем Лунардо, очнувшись, приподнимается. Его левый глаз чернеет кровавым пятном на мертвенно-бледном лице. При слабом свете упавшего факела Гривано озирается в поисках рапиры генуэзца и наконец замечает ее на самом краю площадки, едва не упавшей в канал.

Одноглазый браво наконец-то перебрался через мост, но здесь палица выскальзывает из его руки и брякает о брусчатку. Затем раздается его звучный глубокий голос.

— Toute leur vie estoit employée non par loix, statuz ou reigles, mais selon leur vouloir et franc arbitre, — говорит он. - Se levoient du lict quand bon leur sembloit, beuvoient, mangeoient, travailloient, dormoient quand le desir leur venoit; nul ne les esveilloit, nul ne les parforceoit ny à boyre, ny à manger, ny à faire chose aultre quelconques ^[31].

Лунардо и Гривано смотрят друг на друга, затем одновременно переводят взгляды на циклопа. А тот проходит между ними, покачиваясь как пьяный и продолжая говорить медленно и отчетливо.

— Ainsi l’avoit estably Gargantua, — произносит он. — En leur reigle n’estoit que ceste clause: fay ce que vouldras ^[32].

Из его черепа слева торчит оперение болта — короткой арбалетной стрелы. Пройдя еще несколько шагов, он ударяется в ставни первого этажа палаццо, разворачивается и, сползая спиной по стене, садится на мостовую. При этом он продолжает говорить, но теперь уже шепотом, и голос его исполнен неизбывной грусти.

На мгновение Гривано и Лунардо встречаются глазами, после чего Гривано, запустив обломок своей рапиры в голову врага, пытается в прыжке дотянуться до оружия генуэзца. Лунардо бросается на перехват и цепляет клинком его левый бицепс. Гривано замахивается тростью, одновременно правой рукой нашаривая на земле рапиру. Затем он делает обманное движение, тростью парирует вниз контрудар противника и, выхватив из-за голенища стилет, вонзает его на полдюйма левее грудины Лунардо. Тот выпрямляется из полусогнутого состояния и, скорчив удивленно-недовольную гримасу, падает спиной вперед в канал.

Эхо всплеска отражается от каменных стен и быстро угасает.

— Car nous entreprenons tousjours choses defendues et convoitons ce que nous est denié ^[33], — шепчет циклоп.

— Дотторе, помогите мне встать, — сквозь стон бормочет факельщик. — Нужно скорее убираться отсюда.

Ноги Гривано подкашиваются, руки так сводит судорогой, что он с трудом удерживает трость. Наклонившись, он подает руку факельщику. Испачканное в грязи лицо кажется очень знакомым, но опознать его не удается. Так бывает со сновиденческим образом кого-то дорогого и близкого, говорящего тем же голосом, но даже во сне воспринимаемого лишь как отражение, не имеющее ничего общего с реальным человеком. Неужели это Жаворонок?

— Кто ты? — спрашивает Гривано.

— Это же я, дотторе. Перрина. Я прибыла так быстро, как только смогла.

Гривано растерянно моргает, еще раз всматривается в лицо. Маленький нос, полные губы, упрямый взгляд. Дрожащей рукой он прикасается к ее стриженой голове.

— Что случилось с твоими волосами? — говорит он.

— Я приняла постриг.

— Что?

— Я постриглась в монахини. Потому что не видела другого выхода. Не сердитесь, дотторе. Чтобы найти вас, мне нужно было свободно перемещаться по улицам ночью, а сделать это лучше всего, переодевшись мальчишкой. Понимаете? Но для этого необходима короткая стрижка, а в монастыре остричь волосы можно только в одном случае: принеся обеты. Так я и сделала. Изобразила внезапный припадок благочестия, рыдала и умоляла, пока настоятельница не допустила меня к вечерней молитве уже постриженной. А потом я сбежала. Одежду раздобыл для меня ваш посыльный.

Гривано глядит на нее с изумлением. Мышцы его брюшного пресса начинают подрагивать, что может быть предвестием как смеха, так и судорожных рыданий. Он очень устал. Браво с болтом в голове умолк, его подбородок опустился на грудь. Сбир на мосту также перестал дышать.

— Дотторе, — говорит Перрина, хватая его за руку. — Нам надо спешить. Скоро подоспеют другие.

— И каково же теперь твое новое имя? — интересуется Гривано с шутовской — и, как сам он чувствует, отдающей безумием — улыбкой.

Ее глаза вспыхивают.

— Перрина, — говорит она. — Мое имя Перрина. Как и прежде.

Она тянет его в сторону от моста, но Гривано сопротивляется.

— Отсюда нет выхода, — говорит он. — Нам надо перейти обратно через канал.

— Нет, дотторе. Здесь ваш друг на своей лодке. Он у пристани неподалеку.

— Мой друг? Какой друг?

— Гондольер. Тот, кого вы направили к Санта-Катерине, чтобы встретить меня после побега. Он не назвал своего имени.

— Тот, кого я направил?! О чем ты говоришь?

— О вашем послании, дотторе. Вы же передали, чтобы я покинула обитель сразу после третьего колокола и встретилась с гондольером на канале Мизерикордия.

— Кто тебе это сказал?

— Присланный вами фонарщик. Дотторе, нам надо спешить!

Она настойчиво тянет его за руку, как тянут за уздечку упрямого мула. Кожа ее покрыта красными брызгами, лицо искажено страхом. И без того прохладный с вечера воздух стал намного холоднее. Факел на брусчатке гаснет мгновенно, как будто его окунули в ведро с водой. Над ним поднимается плотная витая струя дыма. Ветра нет совсем.

— А он сказал тебе посмотреть за шторой? — спрашивает Гривано.

— Кто?

— Мальчишка. Мой гонец.

Перрина ослабляет хватку на его руке. Смотрит озадаченно и сердито.

— Какая еще штора? — говорит она.

В этот самый миг позади нее, в центре извилистой улицы, ведущей обратно на площадь Мертвых, возникает какое-то плотное, беспросветно-черное пятно. Словно в том месте сконцентрировалась вся ночная тьма, как запекшаяся кровь на ране. Гривано переводит взгляд с лица Перрины на это пятно.

— Боже милосердный… — шепчет он.

— Послушайте, дотторе. Нам нужно…

Гривано роняет трость и, левой рукой схватив Перрину за ворот, прижимает ее к своей груди. Она издает сдавленный крик, упираясь лицом ему в ребра. Свободной рукой он пытается нашарить между полами своей мантии гладкую рукоять пистолета. И не сразу понимает, что громкий и как будто посторонний звук издают его собственные клацающие зубы.