Зеркальный вор - читать онлайн книгу. Автор: Мартин Сэй cтр.№ 161

— Они обещают устроить нам проезд с эскортом через земли татар и туркменов, затем через Каспийское море и по долине Амударьи до Кабула. На этом пути мы нигде не вступим на территорию Сефевидов.

— Чудесно! — восклицает Гривано. — Надеюсь, ты не забыл, ко всему прочему, заручиться поддержкой императора Японии? Почему не воспользоваться помощью из этого источника, который еще остался не задействованным? И разумеется, нельзя забывать о перспективах, предлагаемых Новым Светом. В конце концов, мы можем привязать корзину с нашими мастерами к стае ручных попугаев, которые по воздуху доставят их в безопасное место! Твой план звучит не менее дико. Неужели ты говоришь это всерьез?

Наркис делает шаг вперед и бьет его ладонью по щеке. Гривано, отшатнувшись, поднимает трость для ответного удара, но она цепляется за низкий потолок, вылетает из его руки и со стуком падает на каменные плиты. Дрожа и задыхаясь, он опирается о скользкую стену. А через мгновение ощущает легкое прикосновение руки Наркиса к своей голове.

— Успокойся, Тарджуман-эфенди, — говорит он. — Сожалею, что так вышло. Я этого не хотел.

Гривано, продышавшись, подбирает свою трость. Они идут дальше.

— Ты представляешь, как это воспримут мастера? — через некоторое время спрашивает Гривано.

— Они будут в ярости. Это само собой. Но ничего не смогут поделать. Если на то пошло, они уже совершили измену, согласившись бежать отсюда в Амстердам. А когда окажется, что попасть туда им не суждено, то велика ли разница между Лахором и Константинополем?

— Я бы сказал, что немалая. Каким образом ты их повезешь? В клетке, как диких животных для зверинца?

— Если потребуется, то и в клетке.

Они приближаются к выходу из туннеля, и теперь он может лучше рассмотреть Наркиса: сначала его глаза, отражающие свет открытого пространства впереди, затем его бледное лицо, материю его кафтана. С края чалмы вдоль щеки на плечо спускается черная лента. Гривано не припоминает, чтобы он когда-нибудь носил подобное украшение.

— Я не поеду в Лахор, Наркис, — говорит он.

— Я так и думал, что ты не согласишься.

— Что же мне тогда делать?

— Скройся где-нибудь на несколько дней. А после побега мастеров явись к властям с повинной и предложи свое содействие. Они тебя пощадят — ты ведь можешь сообщить массу ценных сведений. И ты сможешь дальше жить в этом городе. У тебя есть на примете надежное укрытие?

— Разве что в доме Контарини.

— Да, сенатор способен тебя защитить. И Морозини тоже. Это влиятельные люди, враждующие с фракцией, которая ныне контролирует Совет десяти. С их поддержкой ты не пропадешь.

— А могу я вернуться в Константинополь?

Наркис долго молчит.

— Это будет очень сложно, — говорит он наконец.

Они достигают дворика, обходят кучи мусора и останавливаются перед фонтаном. На его шестиугольном постаменте вырезан герб древнего и некогда славного рода, опозоренного и уничтоженного на одном из прихотливых поворотов истории. Впрочем, Гривано это мало интересует. Над их головами сияет Марс в окружении нескольких звезд, чей свет отчасти затмевается растущей луной. Небольшие плотные облака все так же быстро несутся в вышине, свинцово-серые на темно-синем фоне.

— Кто мы такие, Наркис? — спрашивает Гривано. — Кого мы предали и во имя чего? Чьи мы агенты, в конце концов?

Наркис опускает голову, упираясь подбородком в грудь, и шевелит носком туфли черепичный осколок.

— Мы агенты хасеки-султан, — говорит он, — и еще мы агенты Великого Могола. Мы ничьи агенты. Мы агенты самих себя. И поскольку мы оба ученые, я верю, что мы являемся агентами Истины. Я искренне в это верю, Тарджуман-эфенди.

Только сейчас Гривано обнаруживает, что темная лента на щеке Наркиса — это струйка крови, которая течет из раны на лбу, в дюйме от виска. При лунном свете хорошо заметная на желтом шелке кафтана, струйка спускается по его плечу и исчезает в районе подмышки.

— Много лет назад, когда я служил в султанской гвардии, — говорит Наркис, — великий визирь зачислил меня в отряд, сопровождавший наше посольство ко двору Акбара, императора Моголов, который в ту пору был еще очень молод. Путешествие выдалось тяжелым. Многие из нас погибли от болезней и холода, при нападениях волков или в стычках с сефевидскими наймитами и казаками. Некоторые сорвались в ущелья, некоторые погибли от ударов молний. Одного человека растерзал тигр — то было жуткое, но и по-своему величественное зрелище, которое я никогда не забуду. Когда же мы наконец предстали перед императором в Дели, вид у нас был предельно изможденный. Он приветствовал нас с удивлением и сочувствием. Замечательный человек! Не умеющий читать и писать, но наделенный превосходной памятью. Он очень умерен в еде, ограничиваясь фруктами и небольшим количеством мяса. Чрезвычайно любознателен. Способен к состраданию, как мало кто другой. Сам будучи мусульманином, он благосклонно относится к христианам, индусам и представителям других религий. Как и мы, он предполагает, что в основе всех верований лежит единая Истина. И он посвятил свою жизнь и ресурсы своей империи поискам этой Истины. Очень похвальное стремление. Все это я наблюдал, проведя несколько лет при его дворе.

— И стал его агентом.

— Точнее, агентом Истины, как я уже сказал.

Гривано оглядывает стены, окружающие дворик. В некоторых окнах виден тусклый свет ламп.

— А для чего твоему императору нужны наши мастера? — спрашивает он.

— Акбар очень интересуется зеркалами. У него собрана большая коллекция, но те зеркала, что он мне показывал, были довольно старыми и качеством намного уступали изделиям мастеров Мурано. Он признался мне, что мечтает построить зеркальный дворец, в котором каждый человек всегда будет виден другим людям и всегда сможет видеть себя. Дворец, в котором невозможно будет что-либо утаить. Разум императора, полагающегося только на свою память, а не на письмена, во многом подобен плоскому зеркалу, Тарджуман-эфенди. Он может воспринимать и отображать любую полученную информацию в чистом, неискаженном виде. Я склонен считать его тем самым идеальным правителем, о котором говорится в священных текстах.

Наступает долгая пауза. Со стороны улицы вновь доносятся крики, и на другом конце туннеля мелькает свет. Гривано напрягается, однако Наркис никак на это не реагирует. Через пару мгновений свет исчезает и голоса удаляются.

— Они скоро вернутся, — говорит Наркис. — И приведут больше людей. Теперь они знают, что мы здесь.

— Есть отсюда другой выход?

— Да. Подожди немного.

Лицо Наркиса обмякло — то ли от усталости, то ли от горя и разочарования. Гривано не знает, сколько ему лет, но в данную минуту он выглядит очень старым.

— А ты что будешь делать? — спрашивает Гривано. — Тебе есть где укрыться?

— Для начала в заброшенных зданиях, — говорит Наркис. — Поскольку я не очень хорошо владею местным языком, мне будет сложно перемещаться по городу. Возможно, спрячусь в квартале греков, а потом переправлюсь в Далмацию на каком-нибудь из их судов.