Зеркальный вор - читать онлайн книгу. Автор: Мартин Сэй cтр.№ 146

— Там снаружи два гондольера, — говорит Гривано. — Ты их ни с кем не спутаешь: оба распевают песни, пьяно шатаются и несут на весле набитый монетами ларец. Это плата за работу, которую выполнила ваша мастерская. Прими у них деньги и поблагодари их от моего имени, но не трудись доставлять мне купленную вещь. Я подожду и потом получу ее от твоего отца, с которым мне надо обсудить еще один вопрос, не связанный с этим.

— Как пожелаете, дотторе. Я провожу вас в гостиную.

— А нельзя ли мне вместо гостиной заглянуть в цех? — говорит Гривано. — Мне любопытно посмотреть на то, как вы работаете. Или мое присутствие нежелательно из-за секретности каких-то процедур?

Алессандо обдумывает его просьбу и затем улыбается.

— Оно было бы нежелательным, — говорит он, — если бы вы умели проникать внутрь наших голов и видеть спрятанные там секреты. А так ничего страшного в этом нет. Я впущу вас внутрь, но старайтесь держаться подальше от печей и от расплавленного стекла, если только у вас нет охоты малость поврачевать самого себя, дотторе.

Мимолетная усмешка преображает его лицо, и в этот миг он выглядит на свой возраст. Но сразу же вновь сделавшись серьезным, открывает перед Гривано тяжелую дверь.

Уже в первую секунду Гривано посещает мысль: «А не лучше ли все же подождать в гостиной?» Горячий воздух жалит глаза и ноздри — тут не поможет никакой носовой платок. Пространство перед ним заполнено суетящимися людьми, чьи силуэты мелькают в жарком медном свечении двух печей, расположенных в дальнем конце мастерской, — ни дать ни взять два адских зева, готовых поглотить архиеретиков. Алессандро указывает ему на штабель ящиков в углу, жестом предлагая устроиться там.

— Мой отец скоро к вам подойдет, — говорит он.

Сам Серена находится неподалеку, черпаком подливая воду в чан с белой тестообразной массой, которую непрерывно помешивает рабочий. Позади них еще один рабочий зачерпывает пасту из другого чана, формирует из нее небольшие белые лепешки и кладет их для просушки на полку перед малой печью. Но вот Серена со смехом треплет грязную шевелюру мешальщика и мимо деревянных лотков с остывающими комками стекломассы направляется к мокрому от пота здоровяку, который раскалывает уже затвердевшие комки увесистой кувалдой. Серена останавливает его, берет один из осколков, разглядывает и бросает обратно. Затем он перемещается к большой печи и проверяет остальных рабочих, один из которых загружает стекольную шихту в тигель, другой помешивает расплавленное стекло и снимает накипь, а третий льет расплав в парящую ванну с чистой водой. Серена выуживает из ванны шарик застывшего стекла и смотрит сквозь него на свет печного зева.

Гривано подсчитывает рабочих в мастерской: их здесь не менее десятка. Молодые люди (некоторые еще подростки) замешивают исходный состав, получают стекломассу, топят печи, колют дрова. Все это лишь подготовительные этапы: никто еще не приступал к производству готовых изделий. Видимо, этим займутся старшие братья Серены и их любимые сыновья; а в Константинополе это станет обязанностью Обиццо. Но кто в константинопольских мастерских будет поддерживать правильную температуру в печах? Кто построит эти печи так, как следует, используя нужные камни и глину? Кто будет выбирать дерево для растопки? Человек, снимающий накипь с расплава, пользуется металлическим черпаком с длинной ручкой — подобных инструментов Гривано не видел ни в одной лавке жестянщика. Кто изготовит такие предметы в Константинополе? Кто знает, как их нужно изготавливать? Представляет ли себе хасеки-султан весь объем предварительных работ, необходимых для того, чтобы развернуть стекольное производство?

В таком свете условие Серены об отъезде только вместе с семьей все меньше напоминает проявление эгоизма или сентиментальности и все больше выглядит как осознанная необходимость. Без сомнения, мастер-стеклодел уже прикинул, как и где он будет получать нужное сырье и материалы, обосновавшись в Амстердаме, — вот только привезут его отнюдь не в Амстердам. Подумал ли об этом Наркис? Если Серена не сможет в короткие сроки начать полноценное производство, он будет все больше разочаровываться, нервничать и склоняться к повторному предательству, посодействовать коему всегда готовы испанские и генуэзские шпионы в Галате. А Обиццо! В такой ситуации он обернется бешеным зверем.

Наркиса надо предупредить обо всем этом: об инструментах, сырье, печах особой конструкции. Похищение мастеров у Республики окажется бесполезным, если их навыки нельзя будет использовать должным образом. Какие приготовления уже сделаны в Константинополе до прибытия Серены и Обиццо? Знает ли Наркис хоть что-нибудь о производстве стекла? Что Гривано должен ему сообщить?

Он начинает осматривать ящики и мешки в своем углу. Некоторые ящики открыты и уже наполовину опустошены; в большинстве из них находится блестящий порошок, консистенцией напоминающий муку грубого помола. Гривано принимает его за толченый кварц, но удивительно чистый — даже по сравнению с самыми белыми песками, какие он видел в Египте. В мешках находится белая магнезия, а также несколько разновидностей соли, все в небольших количествах. И еще какой-то белый порошок, мельче кварцевого. Может, особый вид канифоли? Он смачивает палец во рту — горячий воздух иссушил кожу, — обмакивает его в порошок и потом пробует на язык. Прохладный, острый и горьковатый. Вроде как слегка маслянистый. Он пробует снова.

— Я скажу племяннице, чтобы принесла вам сладостей, дотторе, если вы голодны.

Серена стоит рядом с ним, вытирая лоб платком. Он все еще держит в руке кусочек сырого стекла — причем держит бережно, как драгоценный камень. Гривано поднимается и отвечает на его поклон.

— Я тут изучал ваши исходные материалы, маэстро, — говорит он. — Полагаю, это поташ?

— Обезвоженная сода, — говорит Серена. — Из Леванта. Гильдия закупает ее крупными партиями, объединившись в синдикат с производителями мыла и майолики, которые также ее используют. Мне рассказывали, что ее получают из особого растения, которое впитывает соленую воду с таким же успехом, как и чистейшую дождевую, и свободно переносится ветром, по пути рассеивая семена. Однако я не знаю, правда это или вымысел.

Это похоже на правду — Гривано видел на сирийском побережье повозки, груженные сухими круглыми кустами, и такие же кусты, гонимые ветром вдоль дорог. В Триполи рабочие их сжигали, а золу в мешках продавали западным купцам. Вещество это у них называлось «аль-кали».

— А толченый кварц? — спрашивает он. — Откуда привозят его?

— Этот кварц добывают со дна рек Тичино и Адидже. Магнезия поступает из Пьемонта. Есть, конечно, и другие источники, но они…

Гневный голос Алессандро разносится по мастерской. Он только что вернулся после встречи с гондольерами в помещении магазина и уже бранит рабочего у малой печи. Тот, вероятно, отвлекся, засмотревшись на беседующих Гривано и мастера, но теперь быстро возвращается к своему занятию.

Серена ухмыляется.

— Мы прокаливаем состав в печи на протяжении пяти часов, — говорит он. — И все это время его нужно перемешивать, чтобы он нагревался равномерно и не спекался. В спекшемся виде он становится бесполезным и даже может повредить печь. Каждый человек из тех, кого вы здесь видите, дотторе, способен в любой момент погубить весь процесс. Вот почему вы нередко можете встретить стекольщика с синяком под глазом, с выбитыми зубами или окровавленными костяшками пальцев.