По следам "Турецкого гамбита", или Русская "полупобеда" 1878 года - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Козлов cтр.№ 167

Из Булаира Бекер направился в Константинополь, где встретился с Реуфом-пашой. Бекер предложил военному министру оставшейся частью войск армии Сулеймана, около 25 000 человек, немедленно занять укрепленную линию Беюк-Чекмедже — Деркос. Реуф сообщил Бекеру, что на этой линии уже сосредоточено 30 000 под командованием Мухтара-паши. «…Но перевозка орудий на позицию, — писал Бекер, — встречала неодолимые затруднения вследствие глубокой грязи и непрерывных дождей» ^[1149]. По словам Бекера, турки были убеждены, что перемирие уже заключено и действует. Однако вскоре в Константинополь вернулись Сервер-паша и Намык-паша и сообщили, «что их вынудили согласиться на оставление» линии Беюк-Чекмедже — Деркос, которая должна была составить нейтральную полосу между двумя армиями.

Итак, если бы не были упущены две недели, то занятие Галлиполи, похоже, вообще не встретило бы особых препятствий, но вот у стен Константинополя, на линии Беюк-Чекмедже — Деркос, русских могли поджидать около 55 000 солдат противника. Такая численность потенциальных защитников турецкой столицы, по состоянию на середину января, представлена в воспоминаниях В. Бекера.

Спустя два месяца, в середине марта, Обручев в записке императору писал, что «под Константинополем стоит до 30–40 000 турок» ^[1150]. И это с учетом солдат, прибывавших из оставляемых придунайских крепостей в течение последних двух месяцев.

По данным же русских разведок, на которые ссылались авторы из Военно-исторической комиссии, к 31 января (12 февраля) в полевом штабе русской армии «считалось, что у турок никак не более 65–70 батальонов и, может быть, около 50 полевых орудий». Даже если в качестве среднего показателя численности одного батальона принять 300 человек и помножить это число на максимальное количество батальонов, то получим 21 тысячу солдат. И это — возможный максимум на конец января. Более того, надо учесть, что в некоторых турецких батальонах число боеспособных штыков не доходило и до 200 ^[1151]. Хотя вполне вероятно, что собранные русскими разведчиками данные отражали только численность первого эшелона обороны, ее, так сказать, видимого фасада.

Приводя указанные донесения разведки, авторы из Военно-исторической комиссии, тем не менее, уже на первую половину февраля 1878 г. определяли численность стянутых к Константинополю турецких войск в количестве «до 80 000–100 000 человек» ^[1152]. Правда, при этом авторы ни на что не ссылались и не приводили никаких расчетов столь значимого заявления. Это особенно удивляет на фоне той многолетней кропотливой работы, которую проводили члены комиссии по обоснованию порой куда менее значимых фактов. Не будем забывать и того, что многие члены комиссии являлись далеко не рядовыми участниками русско-турецкой войны.

А какими силами располагала русская армия для наступления на Константинополь? В конце января Скалон записал, что «мы считали и пересчитывали, и у нас выходит лишь 40 т.» ^[1153]. Речь, разумеется, шла о тех отрядах армии, которые находились не далее Адрианополя и могли непосредственно использоваться для наступления на турецкую столицу. А таких отрядов было четыре: авангард Скобелева, отряд Гурко, VIII армейский и Гренадерский корпуса. Если определять их наличную строевую численность по данным Военно-исторической комиссии и донесениям главнокомандующего, то получается: авангард — 17 759 штыков, 2082 сабли, 42 орудия; отряд Гурко — около 27 000 штыков, 2500 сабель и 90 орудий; VIII корпус — около 10 000 штыков, 1600 сабель и 42 орудия; Гренадерский корпус — около 12 000 штыков и 44 орудия ^[1154]. Таким образом, общая численность группировки русской армии, непосредственно направленной на Константинополь и Галлиполи, в начале февраля 1878 г. составляла: около 66 000 штыков, 6000 сабель и 200 орудий. Разумеется, командование русской армии имело возможность стянуть силы с других направлений, прежде всего восточного.

Картина, как видим, получается весьма неоднозначной, и данные сильно разнятся. Если с определением сил русской армии все более или менее понятно, то главные проблемы возникают с армией турецкой. Если принимать максимальные значения ее численности под Константинополем, которые были указаны Военно-исторической комиссией, то при этом не стоит забывать следующего.

Во-первых, в ходе войны часто проявлялась ситуация, когда численность реально организованных, снаряженных и боеспособных частей турецкой армии оказывалась значительно меньше той, которую озвучивали султанские военачальники.

Во-вторых, войска, призванные защищать столицу, находились на территории, фактически окруженной с суши, что создавало дополнительные сложности. Проблемы с боеприпасами, снаряжением, продовольствием, офицерским составом, дезертирством, наплывом беженцев — все это крайне затрудняло организацию эффективной обороны. Так что численность если и определялась в 80 тысяч, то реально боеспособными вполне могли оказаться только 40.

«Бедствия в Константинополе потрясают, — писал из турецкой столицы в начале февраля корреспондент “Таймс”. — Около 80 000 беженцев из разных провинций… прибыли только в течение последних 10 дней и продолжают прибывать тысячами в день». Многие из них без еды и зимней одежды, что приводит к большой смертности, отмечал корреспондент ^[1155].

И в-третьих, — эффект победоносной армии — морально-психологический фактор огромного значения, и он во всех отношениях подавлял турок. Численность армии победителей в глазах побежденных и их сторонников всегда значительно выше реальной. Давайте припомним, сколько солдат умудрился насчитать у Османа-паши в Плевне генерал Зотов… Так вот, под Константинополем было то же самое.

Находившийся в отряде Скобелева корреспондент «Таймс» насчитал в нем «около 40 000 штыков, 8000 сабель со значительной артиллерией» и эти данные из Чаталджи 31 января (12 февраля) передал в газету ^[1156]. Вполне возможно, что корреспондент вовсе и не считал численность отряда, а ее ему подсказали. Но важно не это, а то, что по свету стала гулять информация о численности скобелевского отряда, завышенная только по пехоте более чем в два раза. Как здесь не вспомнить полковника Пузе на Праценских высотах под Аустерлицем: «главное, чтобы нас не пересчитали». А если с этой информацией ознакомились турки? Тогда для них выходило, что только один Скобелев располагал 48 000 бойцов со «значительной артиллерией». Последнее обстоятельство, правда, звучало довольно странно, учитывая то ужасающее состояние дорог, по которым эту артиллерию и ее боекомплекты приходилось перемещать. Но в любом случае информация английского корреспондента о численности скобелевского отряда энтузиазма туркам точно бы не прибавила.