Прекрасные незнакомки. Портреты на фоне эпохи - читать онлайн книгу. Автор: Борис Носик cтр.№ 67

В 1985 году поэт Феликс Чуев записал и издал беседы со стареньким (95-летним) Молотовым, который вроде бы что-то вспомнил по этому поводу:

В 1919 году Инесса Арманд ездила в командировку во Францию в составе миссии Красного Креста. С дороги уроженка Парижа Инесса отправила старшей дочери письмо:

Крупская вспоминает о визитах Инессы к ним в конце 1919-го вполне доброжелательно (трудно, впрочем, догадаться по этим всегда партийным мемуарам о ее истинных чувствах), отмечая, что в присутствии Инессы Ильич воодушевлялся и распускал хвост («Ильич при них, как я по старинке выражалась, “полки разводил”»).

В феврале 1920-го Инесса болеет, и ленинские «заботливые» записки к Арманд становятся особенно частыми. Ленин советует отдыхать и лечиться. Сам он ездил на охоту в бывшее имение Армандов (которых не тронули и в разгар тогдашнего террора) и «отдыхал… чудесно». Инессе Ильич советует отправиться на отдых на Кавказ, где Серго Орджоникидзе, который «там власть, все для нее устроит наилучшим образом». Идея, прямо скажем, не блестящая, так как на Кавказе было еще неспокойно. Серго еще не был всевластен, а вокруг санатория, где жила Инесса, частенько постреливали. В конце концов отдыхающих пришлось эвакуировать…

На Кавказе Инесса начала вести дневник, где писала об усталости, о каком-то равнодушии, цепенящем ее душу:

Дневник Инессы свидетельствовал о том, что она не была счастлива в этой новой жизни близ большевистского Олимпа. Впрочем, и жизни-то ей оставалось немного. В Кремль вскоре пришла телеграмма из Нальчика, сообщавшая, что «заболевшую холериной товарища Инессу Арманд спасти не удалось» и что она скончалась 24 сентября 1920 года. Тело ее было доставлено в Москву в цинковом гробу. Большевичка Е. Драбкина рассказывает, как она увидела у почтамта на Мясницкой похоронную процессию:

Описание похорон оставила и другая большевичка – Анжелика Балабанова:

Передают свидетельство и третьей, еще более романтической большевички Александры Коллонтай о том, что на похоронах Инессы Ленин «был неузнаваем». Коллонтай считала, что «смерть Инессы ускорила развитие болезни, которая свела его в могилу».

Ленин умер еще через четыре года (успев все же вчерне подытожить результаты большевистской деятельности: «В какую лужу мы сели»). Впрочем, последствия застарелого сифилиса вывели его из строя еще раньше. Мой парижский приятель-профессор, который некогда преподавал в Польше историю партии (до тех пор, пока не оказался евреем), утверждал, что Ленин подцепил эту злосчастную инфекцию в Польше. Я называл его за это польским националистом…

Живя большую часть года на крошечном хуторе в Шампани, я часто вижу у соседей местную газету, которую печатают в здешней столице городе Труа. Там все больше, конечно, об урожае подсолнухов, о местном празднике мастеров сидра, о налогах и квотах, но вот недавно я узнал, что некая швейцарка, чьи родственники и сейчас проживают в живописных местах неподалеку от нашего хутора, поведала корреспонденту здешней газеты, что «дурную болезнь» Ильич получил «от своей подруги Инессы Арманд». Швейцарка эта, Люси Лапиер, по ее словам, пользовала в 1916 году Ильича от сифилиса в швейцарской клинике «Альпийская звезда» в Лейзене, где она работала медсестрой. Она была замужем за другом Ромена Роллана и президентом Международной ассоциации учителей Жоржем Лапиером, погибшим во время последней войны в депортации, – в общем, вполне почтенная дама. Французский биограф Инессы Арманд Жорж Бардвиль рекомендует уделить внимание этой гипотезе. На самом деле гипотез этих чрезвычайно много…

(Майя Кудашева-Роллан, Волошин, Эренбург, Вяч. Иванов, Ромэн Роллан, Горький, Клодель)

Впервые надолго поселившись в Париже в начале 80-х годов, я случайно узнал, что еще жива Майя Кудашева-Кювелье-Роллан, знаменитая «звезда и шалунья» Серебряного века, крутившая романы с Волошиным, Вячеславом Ивановым, Бальмонтом, Мандельштамом, Эренбургом и даже Клоделем, вышедшая замуж за молодого князя Кудашева, а потом, не без помощи разведучреждений, за Ромена Роллана, возившая знатного гуманиста в гости к Горькому и Сталину. Сразу вспомнились посвященные Майе коктебельские стихи Волошина:

Вспомнив стихи, я раздобыл номер парижского телефона той самой Майи, чье имя было, «как мира вечный сон», договорился с ней о встрече, даже получил приглашение прийти к ней в гости на бульвар Монпарнас. Я шел и прикидывал, сколько же ей может быть лет, – примерно 87 или 88… Не рано я напросился в гости. И дело не том, что минули «вечный сон» и «наважденья». Помнит ли она вообще хоть что-нибудь?