МИД. Министры иностранных дел. Внешняя политика России: от Ленина и Троцкого – до Путина и Медведева - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 252

Опыт у Иванова был немалый. Его главное дипломатическое испытание — участие в мирном урегулировании на территории бывшей Югославии. В качестве первого заместителя министра он занимался подготовкой дейтонских мирных соглашений, которые привели к окончанию войны в Боснии.

Вести переговоры на Балканах — это чуть ли не самое сложное и мучительное в современной дипломатии. Легких партнеров на Балканах не бывает, договариваться с ними — это мучение. Переговоры идут годами, и до последней минуты кажется, что добиться ничего нельзя, это безнадежно. Неужели не возникает желания все бросить, отказаться от безнадежного дела: да пусть они сами решают свои проблемы?

— Нет, — говорил Игорь Иванов, — я смотрю на это иначе. Я часто переживаю, что не смог добиться или убедить кого-то. Значит, я не был готов. Значит, надо почитать книжки — в истории многое повторяется, поискать новые аргументы.

С американской стороны переговорами по Боснии занимался тогдашний заместитель Государственного секретаря Ричард Холбрук, друг президента Билла Клинтона. Холбруку дали специальный самолет, напичканный современнейшей электроникой. Он мог мгновенно связаться не только со своим президентом и Государственным секретарем, а вообще с кем угодно. Его снабдили мощным компьютерным досье, да еще с ним летала большая группа экспертов по аспектам балканской проблемы. Настоящее Министерство иностранных дел в миниатюре.

Ничем этим российская делегация не располагала. Наши дипломаты добирались на попутках, на чем бог послал. А опаздывать было нельзя. Не приехали вовремя — без вас договорятся. Денег на необходимые расходы делегация не получила, потому что Министерству финансов не объяснишь, какую особую задачу выполнял Игорь Иванов. У Минфина свои инструкции. И суточные были крошечные.

Российская делегация даже с трудом связывалась с Москвой, чтобы доложить о ситуации и вовремя получить инструкции. Министерство иностранных дел не могло позволить себе выложить несколько миллионов долларов на защищенные от прослушивания средства связи. Поэтому Иванов говорил с Москвой по обычному телефону эзоповым языком…

Когда Иванов стал министром, ему больше всего пришлось заниматься балканскими делами, где полыхало пламя войны. Распад Советского Союза был трагическим событием, но обошлось без войн и кровопролитий. Развал Югославии сопровождался войнами, убийствами, этническими чистками. История Югославии показывает, что могло произойти и с Россией, если бы события в нашей стране в 1991 году пошли иначе.

Все действующие лица югославской драмы внушают отвращение; их ярый национализм и непомерные амбиции разрушили процветающую и благополучную страну. Они мгновенно разворошили тлеющие уголья старой вражды, и в некогда едином государстве все возненавидели всех.

Хорваты и сербы были разъединены когда-то расколом церкви. Находившиеся под влиянием Византии сербы стали греко-православными, использовали кириллицу и ориентировались на Восток. Хорваты сохранили верность Римско-католической церкви, использовали латинский шрифт и ориентировались на Западную Европу. Но до создания первой Югославии между сербами и хорватами не было никаких столкновений.

Первую Югославию создали державы — победительницы в Первой мировой войне. Ими руководило желание восстановить этническую справедливость — дать самостоятельность народам Центральной и Юго-Восточной Европы, в первую очередь на Балканах. Либералы начала века верили в панславянскую идею, в преодоление этнических и конфессиональных различий, в возможность совместной жизни. Эти надежды не сбылись…

Пытаясь понять, почему развалилась единая Югославия, сербские политики приходят к выводу, что главная причина — ослабление федерации: республики получили слишком большую самостоятельность, породившую, в свою очередь, сепаратизм. Белград должен был крепче держать в руках все республики. Но первая, предвоенная Югославия как раз и была унитарным государством! Страна жестко управлялась из центра, сепаратизм подавлялся. К чему это привело?

В унитарной Югославии сербы чувствовали себя народом-объединителем, своего рода старшим братом и недоумевали: почему хорваты и словенцы не ценят их усилий? А другие народы были недовольны тем, что сербы заняли командные посты в армии, заставили хорватов перейти на кириллицу, запретили македонцам изучать в школах родной язык, выселяли албанцев из Косова и переселяли туда сербов.

Во время Второй мировой войны сербы и хорваты безжалостно уничтожали друг друга. Особой жестокостью отличались хорватские усташи. Тем не менее после освобождения от немцев сербы и хорваты вновь объединились в одном государстве. Вторую Югославию создал руководитель коммунистических партизанских отрядов Иосип Броз Тито. Тито управлял страной куда более жесткой рукой, чем югославский король, но республики получили все привилегии и атрибуты самостоятельности. Тито построил социализм с хорошо работавшей экономикой. Югославы жили так, как другим восточным европейцам и не снилось.

Тито более всего был обеспокоен сохранением Югославии и борьбой с национализмом, с которым жестоко расправлялся. Тито считал себя вождем всех народов Югославии. Ему казалось, что хорошо продуманный федерализм уничтожит национализм. Он ошибся. Стремление к самостоятельности оказалось сильнее всех других чувств и настроений. Почти десять лет после смерти Тито федерация держалась жестким корсетом сплетенного воедино аппарата компартии, госбезопасности и армии. Когда корсет ослаб, федерация рассыпалась. После распада Югославии несколько миллионов сербов оказались за границей, в том числе и в тех республиках, которые их не очень жаловали. У сербов был тот же выбор, что и у русских в бывших республиках СССР. Вживаться в новую жизнь. Уезжать. Или сражаться за воссоединение с Сербией. Сербы выбрали третий вариант.

Сербия — несчастная страна. Она оказалась в руках политика, который вел государство от катастрофы к катастрофе. Все, за что брался глава Сербии, а затем и Югославии Слободан Милошевич, оборачивалось для сербов трагедией. Он обещал укрепить Социалистическую Федеративную Республику Югославию — и разрушил единое государство, отчего больше других пострадали сербы. Первой ушла Словения — в значительной степени потому, что словенцы испугались, что жестокий и деспотичный Милошевич навяжет им свою власть.

Когда Югославия начала рушиться, Милошевич попытался помешать этому силой и подтолкнул радикально настроенных сербов к войне. Он говорил:

— Мы должны решить, будем ли мы сражаться или же станем на колени и превратимся в новую колонию на Балканах. Мы никогда не сдадим Сербию!

Но Милошевич только говорил красиво: в реальности он сдал все, что мог. Сербские националисты претендовали на те территории бывшей Югославии, где жили сербы. А хорватские националисты хотели иметь свое государство, в котором сербы в лучшем случае могут быть меньшинством. Но сербы рассуждали так: «Зачем нам быть меньшинством в вашем государстве, когда вы можете быть меньшинством в нашем государстве».

На самом деле этнические чистки означали торжество иной логики: «Никаких меньшинств на территории моего этнически чистого государства». Правило «живи и давай жить другим» на территории Югославии перестало действовать. Когда Хорватия объявила себя независимой, сербы решили, что их ждет повторение геноцида, устроенного усташами в годы Второй мировой войны. Армия Милошевича и хорватские сербы совместными усилиями отвоевали немалый кусок территории Хорватии и создали никем не признанную республику Сербская Краина. Хорваты, помня о поражении 1991 года, долго не решались освободить свои земли силой. Они предлагали руководителям Сербской Краины широкую автономию. Переговоры на сей счет велись в российском посольстве в Хорватии.