МИД. Министры иностранных дел. Внешняя политика России: от Ленина и Троцкого – до Путина и Медведева - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин

Сергей Викторович Лавров — всего лишь четырнадцатый министр иностранных дел с октября 1917 года. Для сравнения: и министров внутренних дел, и руководителей госбезопасности за эти десятилетия сменилось больше двадцати.

Среди министров-дипломатов было три академика (Евгений Примаков, Вячеслав Молотов и Андрей Вышинский) и один член-корреспондент Академии наук (Дмитрий Шепилов). Были блистательно образованные люди и те, кто вовсе не знал иностранных языков и до назначения министром почти не бывал за границей. Двое из них дважды занимали свой пост — Вячеслав Молотов и Эдуард Шеварднадзе. Самое короткое время министрами были Борис Панкин — меньше трех месяцев, Лев Троцкий — пять месяцев и Дмитрий Шепилов — восемь с половиной месяцев. Дольше всех Андрей Громыко — двадцать восемь лет.

Трое длительное время были исключены из истории дипломатии: это Троцкий, Вышинский и Шепилов. Четвертого — Молотова — одни с проклятиями вычеркивали из истории, другие триумфально возвращали.

Сэр Генри Уоттон, британский поэт и дипломат, в 1604 году написал на форзаце книги свое определение дипломата, которое получило широкое распространение: «Добропорядочный человек, посланный за границу, чтобы лгать от имени своей страны». Это определение превращает дипломата всего лишь в исполнителя.

Все министры уверяют, что разработка внешней политики — прерогатива первого лица, что они лишь исполняют волю генерального секретаря или президента. Но это лукавство. На формирование политики личность министра оказывает решающее влияние. Молотов привнес в политику догматизм и упрямство, которых не было у Сталина. Шеварднадзе шел дальше Горбачева в партнерстве с Западом. При одном и том же президенте Ельцине Козырев пытался сделать Россию союзником Запада, а Примаков отказался от этой линии.

Эдуард Шеварднадзе перестал быть министром, потому что исчезло само государство — Советский Союз. Дмитрий Шепилов ушел с поста министра на повышение — секретарем ЦК. Андрей Громыко ненадолго занял высокую, но безвластную должность председателя Президиума Верховного Совета СССР. Евгений Примаков под аплодисменты Государственной думы переместился с поста министра прямо в кресло главы правительства. Обратный путь проделал Молотов: он с поста председателя Совета министров переехал в Министерство иностранных дел.

Одиннадцать из четырнадцати министров подвергались жесткой критике: одни — еще находясь при должности, остальные — после отставки или даже после смерти. Некоторых из них проклинают как монстров и демонов и по сей день. Исключение — Евгений Примаков. Он на посту министра обрел еще больше сторонников и поклонников.

Из четырнадцати наркомов и министров восемь были отправлены в отставку или ушли сами по причине недовольства их работой. У хозяев ведомства внутренних дел судьба пострашнее — шестерых расстреляли, двое покончили с собой; из руководителей Лубянки расстреляли пятерых, другие попали в тюрьму или в опалу. Министров иностранных дел Бог миловал. Даже Максима Литвинова, жизнь которого висела на волоске, Сталин почему-то не уничтожил.

Сегодня жизнь стала проще. Ушедший с поста министра (явно не по собственному желанию) Игорь Иванов остается заметной фигурой. Но в определенном смысле всем героям этой книги можно посочувствовать.

Знаменитый историк Евгений Викторович Тарле навестил однажды не менее знаменитого юриста Анатолия Федоровича Кони. Кони жаловался на старость. Тарле сказал:

— Что вы, Анатолий Федорович, грех вам жаловаться. Вон Бриан старше вас, а все еще охотится на тигров.

Аристид Бриан в XIX веке был премьер-министром Франции и министром иностранных дел.

— Да, — меланхолически ответил Кони, — ему хорошо. Бриан охотится на тигров, а здесь тигры охотятся на нас.

Читатель быстро увидит, что эта книга посвящена не только наркомам и министрам иностранных дел, внешней политике и дипломатии. Это еще один взгляд на историю нашей страны с 1917 года и по сей день…

В одно из октябрьских воскресений 1923 года председатель Реввоенсовета республики, народный комиссар по военным и морским делам, член политбюро Лев Давидович Троцкий поехал на охоту, сильно промочил ноги и простудился.

«Я слег, — писал он в автобиографической книге. — После инфлюэнцы открылась какая-то криптогенная температура. Врачи запретили вставать с постели. Так что я пролежал остаток осени и зиму. Это значит, что я прохворал дискуссию 1923 года против «троцкизма». Можно предвидеть революцию и войну, но нельзя предвидеть последствия осенней охоты на утку».

Болезнь действительно оказалась роковой. На столь печально окончившуюся для него охоту Троцкий отправился в роли второго человека в стране, чья популярность была сравнима с ленинской. Когда он через несколько месяцев поправится, то обнаружит, что превратился в гонимого оппозиционера, лишенного власти и окруженного непримиримыми врагами. И все это, по мнению Троцкого, произошло оттого, что неизвестная болезнь выбила его из колеи.

Врачи прописали председателю Реввоенсовета постельный режим, и он старательно лечился. Пока партийный аппарат поднимали на борьбу с «троцкизмом», Лев Давидович находился в подмосковном санатории и, занятый своей болезнью, плохо понимал, какие перемены происходят в стране. Ну что, в самом деле, можно требовать от человека, которого измучила высокая температура, который вынужден ограничивать свое общение кругом кремлевских врачей?

Нетрудно, впрочем, заметить разительный контраст между Троцким и Лениным: уже смертельно больной, Владимир Ильич, несмотря на строжайшие запреты врачей, пытался участвовать в политической жизни страны и влиять на нее. Троцкий же, заболев, решительно отдаляется от всех дел, размышляет, вспоминает, пишет. Ленин рвется к делу. Троцкий охотно принимает рекомендации врачей: отдыхать и лечиться.

Большевистские лидеры, компенсируя трудности и неудобства былой жизни, быстро освоили преимущества своего нового положения. Они лечились за границей, в основном в Германии, ездили в санатории, уходили в длительный отпуск. И не спорили, когда врачи, тонко чувствовавшие настроения своих высокопоставленных пациентов, предписывали им отдых в комфортных условиях.

Врачи, лечившие Троцкого, так и не могли поставить окончательный диагноз его болезни, но настоятельно посоветовали ему отправиться на южный курорт до полного выздоровления. 8 января 1924 года в «Правде» появился бюллетень о состоянии здоровья Троцкого, подписанный шестью врачами. Они считали, что ему нужно предоставить отпуск не меньше чем на два месяца и отправить на лечение на Кавказ. Политбюро с удовольствием предоставляет ему отпуск. Глаза бы их его не видели в Москве…