МИД. Министры иностранных дел. Внешняя политика России: от Ленина и Троцкого – до Путина и Медведева - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 217

1 декабря 1991 года на Украине состоялся референдум. 90 процентов опрошенных высказались за независимость Украины. Российское правительство заявило, что признает независимость Украины. Президентом Украины избрали Леонида Кравчука, которому надоело подчиняться Москве. Ему хотелось быть главой независимого государства.

2 декабря вечером, пишет Анатолий Черняев, Горбачев разговаривал по телефону с Ельциным: «Тот куда-то ехал. Был уже пьян. Михаил Сергеевич уговаривал его встретиться вдвоем, втроем — плюс Кравчук, вчетвером — плюс Назарбаев. Тот пьяно не соглашался:

— Все равно ничего не выйдет. Украина независимая.

— А ты, Россия? — возражал Михаил Сергеевич.

— Я что! Я — Россия. Обойдемся. Ничего не выйдет с Союзом… Вот если вернуться к идее четверного союза: Россия плюс Украина плюс Белоруссия плюс Казахстан?

— А мне где там место? Если так, я ухожу. Не буду болтаться, как говно в проруби. Я — не за себя. Но пойми: без Союза все провалитесь и погубите все реформы.

— Да как же без вас, Михаил Сергеевич! — пьяно «уговаривал» Ельцин.

— Ну а что же я, где… если нет Союза?

— Ничего… вы оставайтесь, — милостиво соглашался Ельцин…»

Ельцин предупредил Горбачева, что едет в Минск разговаривать с председателем Верховного Совета Белоруссии Станиславом Шушкевичем и что неплохо бы заодно поговорить с Кравчуком, узнать, что он думает о будущем Советского Союза. Перед отъездом Ельцин сказал журналистам, что «надо будет все сделать, чтобы убедить украинцев присоединиться к Союзному договору». Правда, он сделал оговорку, которая в тот день не привлекла особого внимания:

— Если этого не получится, надо подумать о других вариантах.

Козырева Ельцин взял с собой в Беловежскую Пущу.

Я спрашивал Андрея Владимировича:

— То, что произошло в Беловежской Пуще, — это была импровизация или хорошо продуманная заготовка?

— К тому моменту было абсолютно ясно, что Советский Союз не сохранится как единое государство. В сентябре были все возможности его сохранить. В октябре еще оставалась возможность сохранить единое государство. Но за три-четыре месяца эта возможность была утеряна. Не думаю, что кто-то имел в портфеле готовый вариант, который потом и реализовался. У каждого из нас было несколько вариантов. Было много кубиков, которые потом складывали. Но еще утром этого дня никто не знал, что сложится именно так, закончится именно так. Для меня вопрос был один: не станет ли это повторением югославского варианта? Ведь рядом с нами распалось такое же федеративное государство, но оно распалось в крови. Это была главная задача — избежать повторения трагических событий. Меня, например, югославский сценарий просто по ночам преследовал. Мы стояли на краю той же пропасти…

Белоруссия, вспоминает Козырев, больше других должна была хотеть сохранения Союза. Но и здесь были очевидны настроения в пользу независимости и полного суверенитета. Из Минска российскую делегацию повезли в Беловежскую Пущу. Ельцин оказался там вечером. Кравчук приехал раньше и отправился на охоту. Он старался держаться в стороне.

Когда три лидера встретились, они еще не знали, чем закончится встреча. Но все оказалось так легко! Когда они начали разговор, Кравчук сказал, что Украина союзный договор не подпишет. Если бы он подписал, подписал бы и Ельцин.

«Кравчук приехал весь напряженный, — вспоминает Андрей Козырев. — Он ожидал, что Ельцин будет угрожать, выдвинет какой-то силовой ультиматум с требованием подчиниться Москве. В таком случае сама идея трехсторонних переговоров потерпела бы крах и дело кончилось бы разрывом между Москвой и Киевом… За этим маячили хаотический распад Союза, рост взаимного недоверия, а может быть, даже и ненависти. Мы приехали с вариантом сообщества или союза демократических республик… Украинцы долго не раскрывали своих намерений, так же, впрочем, как и белорусы».

Российская делегация появилась в Беловежской Пуще во второй половине дня, сразу сели ужинать. Ельцин и Бурбулис завели разговор о том, что, как бы ни развивались дальше события, три славянские республики должны держаться вместе…

Украинские делегаты в кулуарах подошли к Гайдару, Шахраю и Козыреву: ребята, с чем вы приехали? Если собираетесь давить в пользу Союза, то Кравчук уедет, потому что Верховный Совет Украины требует независимости. Разумнее идти по пути объединения независимых государств, но без подчинения единому центру.

Ельцин предложил поручить экспертам за ночь разработать идею такого союза братских стран. Гайдар, Козырев и Сергей Шахрай, которого Ельцин сделал государственным советником РСФСР по правовой политике, уединились в отведенном для российской делегации особняке и начали думать над основными элементами возможного проекта соглашения. Той ночью им предстояло ответить на главный вопрос: как три союзные республики могут заключить договор без участия других республик?

Выход нашел Сергей Шахрай.

«Именно ему, — вспоминает Козырев, — принадлежит следующий аргумент: СССР создавался в 1918–1921 годах четырьмя независимыми государствами — РСФСР, Украиной, Белоруссией и Закавказской Федерацией. Поскольку ЗСФСР перестала существовать, остались три субъекта, некогда образовавшие Союз, причем их право на самоопределение неизменно сохранялось и в вариантах союзных договоров, и в Конституции СССР. Таким образом, с чисто юридической точки зрения в Беловежской Пуще собрались полноправные руководители трех полноправных же субъектов объединения, называвшегося СССР. Поэтому они были вправе принять решение о расторжении связывавших их до сих пор уз».

Для Гайдара и Козырева идеи Шахрая были неожиданными, но они находку оценили. К российской делегации присоединились белорусы. Украинцы, пока шла работа, прогуливались на свежем воздухе. Они сели за стол, когда работа уже шла к концу.

Утром проект документа представили президентам и премьерам. Президентам понравилась формула «Содружество Независимых Государств». Им очень дорого было слово «независимые», хотя в таком документе оно бессмысленно.

8 декабря Ельцин, Кравчук и Шушкевич подписали Минское (Беловежское) соглашение об образовании СНГ, в котором говорилось, что «Советский Союз прекращает свое существование». Горбачев остался без государства.

— Как выглядел Борис Николаевич после подписания документов в Беловежской Пуще?

— После подписания были речи. Было, как положено, шампанское, — рассказывал Андрей Козырев. — Говорили, что сохранить Союз не удалось, но главное, что мы остались вместе. Рассказывают нелепую историю, будто американскому президенту Бушу звонили советоваться, можно это делать или нельзя. В реальности его потом поставили в известность о том, что произошло. Бушу обязательно нужно было позвонить. Я, как профессионал, и тогда это советовал, и сейчас считаю, что это было правильно. Хотя бы в силу ядерного параметра наших отношений мы обязаны друг друга информировать о подобных ситуациях. Это проявление ответственности в политике — объяснить логику происходящего, успокоить, что ядерная кнопка под контролем.