МИД. Министры иностранных дел. Внешняя политика России: от Ленина и Троцкого – до Путина и Медведева - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 128

Шепилов стал доктором экономических наук и профессором, секретарем журнала «Проблемы экономики» и еще научным редактором в Большой советской энциклопедии. Одновременно он преподавал в Высшей партийной школе при ЦК партии и в Московском институте советской кооперативной торговли.

Война изменила все в его жизни. В 1941 году он ушел рядовым в ополчение — в дивизию, сформированную Киевским райкомом столицы. В кровавых боях под Ельней наспех собранное ополчение было почти полностью уничтожено. Шепилов с трудом вышел из окружения. После этого его взяли в кадровую армию, дали офицерское звание, назначили инструктором в политотдел дивизии. Там, на фронте, Шепилов был на месте. Писатель Борис Горбатов сказал о Шепилове: «Это был солдат из профессоров и генерал из солдат».

Дмитрий Трофимович стал начальником политотдела дивизии после уникального для армии собрания работников политотдела, которые единодушно заявили, что их начальником должен стать Шепилов. И прежний начальник политотдела согласился с общим мнением, перешел к Шепилову заместителем, а ГлавПУР утвердил эту кадровую рокировку.

В боях под Сталинградом Шепилов был уже начальником политотдела 24-й армии, переименованной позже в 4-ю гвардейскую. После Сталинграда армию включили в состав Воронежского фронта. Там Шепилов познакомился с членом военного совета фронта Никитой Сергеевичем Хрущевым.

А в конце 1944 года Шепилов стал членом военного совета армии, с которой дошел до Вены. В марте сорок пятого ему присвоили звание генерал-майора. Тогда ему просто было приятно почувствовать на плечах вес генеральских погон, а в конце жизни это высокое воинское звание окажется для него спасительным. Впрочем, своей судьбы никому не дано предвидеть…

В оккупированной Австрии Дмитрий Трофимович позаботился о восстановлении Венской оперы. Приказал реставрировать дворец Хофбург, где открылся Дом офицеров. Он пригласил в Вену Ивана Козловского, и знаменитый лирический тенор пел перед советскими офицерами. Шепилов был награжден достойными орденами — Кутузова I степени, Богдана Хмельницкого I степени, Суворова II степени, Отечественной войны I степени, Красной Звезды и двумя орденами Боевого Красного Знамени.

После войны Шепилова отозвали в Москву и назначили заместителем начальника управления пропаганды и агитации Главного политического управления Вооруженных сил СССР. Но очень быстро, в августе того же 1946 года, он был переведен в газету «Правда» и возглавил отдел пропаганды.

Он попал в идеологическую сферу, где в последние сталинские годы шли бесконечные подковерные схватки между членами политбюро, и потому уцелеть было трудно. Дмитрий Трофимович оказался в кругу идеологических аппаратчиков, которые, как он сам говорил, «принципов и убеждений не имели, прославляли любого, кого предписывалось прославлять, и предавали анафеме тоже любого, кого приказывалось предать».

В 1946 году аппарат ЦК был радикально реформирован. Многие отделы вообще ликвидировали, остальные вошли в два крупных управления — кадров, а также пропаганды и агитации. Управлением кадров руководил только что избранный секретарем ЦК и членом оргбюро ЦК Алексей Александрович Кузнецов. Сталин перевел его из Ленинграда. Кузнецов отличился во время обороны города, и ему прочили большую карьеру.

Начальником управления пропаганды и агитации стал Георгий Федорович Александров, который долго работал в исполкоме Коминтерна и в аппарате ЦК. Еще во время войны в служебных бумагах, адресованных членам политбюро, Александров писал о необходимости очистить культуру от евреев, докладывал: «В искусстве преобладают нерусские люди (преимущественно евреи)». Осенью 1943 года знаменитую актрису Фаину Раневскую не утвердили на одну из ролей в фильме «Иван Грозный», потому что «семитские черты у Раневской очень ярко выступают, особенно на крупных планах».

Курировал управление пропаганды член политбюро Андрей Александрович Жданов, недавний хозяин Ленинграда. Считается, что Жданов переводил в Москву ленинградские кадры и, в частности, покровительствовал Кузнецову. На самом деле между ними сложились очень непростые отношения. Жданов увлекался горячительными напитками. В начале войны у него произошло то, что вежливо именуется нервным срывом. Он не мог работать, ему нельзя было появляться на людях. Кузнецов, второй секретарь Ленинградского горкома и член военного совета Ленинградского фронта, вынужден был изолировать Жданова в его резиденции и взял на себя руководство осажденным городом.

После войны Сталин забрал Кузнецова в Москву, потому что ему нужны были молодые и деятельные люди. Жданову это не понравилось. В аппарате ЦК недавний подчиненный оказался его соперником. Между ними началась борьба за влияние. Сначала преимущество было на стороне более опытного и старшего по партийному званию Жданова, автора громких идеологических постановлений, которые во многом определили духовную атмосферу в стране после войны.

Самые знаменитые из них появились в 1946 году — «О журналах «Звезда» и «Ленинград» (от 14 августа) и о кинофильме «Большая жизнь» (от 4 сентября). В результате Анна Ахматова и Михаил Зощенко были исключены из Союза писателей, а вторая серия фильма «Большая жизнь» за «идейно-политическую порочность, фальшивое, искаженное изображение советских людей» была запрещена. Эти постановления перечеркивали надежды интеллигенции на то, что после войны прежние репрессии будут забыты и настанут более свободные и либеральные времена.

Жданов и Александров подготовили еще одно постановление ЦК: «О подготовке и переподготовке партийных и советских работников». Оно требовало, чтобы все аппаратчики прошли через систему партийного образования. Это ставило управление пропаганды над управлением кадров. На основе этого постановления была создана Академия общественных наук при ЦК, перестроена работа Высшей партийной школы и Военно-политической академии. Шепилов, которому газетной работы казалось мало, сразу начал преподавать политэкономию и в Академии общественных наук при ЦК, и в Военно-политической академии.

Жданову же было поручено председательствовать на заседаниях оргбюро и руководить работой секретариата ЦК, что означало: он стал вторым после Сталина человеком в партийной иерархии. Но такое возвышение не могло не вызвать ревности коллег.

«Он неплохо играл на гармони и на рояле, — пишет Хрущев. — Мне это понравилось. Каганович же о нем отзывался презрительно: «Гармонист…» Каганович часто ехидно говорил:

— Здесь и не требуется большого умения работать, надо иметь хорошо подвешенный язык, уметь хорошо рассказывать анекдоты, петь частушки, и можно жить на свете.

Признаться, когда я пригляделся к Жданову поближе, в рабочей обстановке, стал соглашаться с Кагановичем. Действительно, когда мы бывали у Сталина (в это время Сталин уже стал пить и спаивать других, Жданов же страдал такой слабостью), то, бывало, он бренчит на рояле и поет, а Сталин ему подпевает. Эти песенки можно было петь только у Сталина, потому что нигде в другом месте повторить их было нельзя. Их могли лишь крючники в кабаках петь, а больше никто…»