Незабываемое - читать онлайн книгу. Автор: Анна Ларина-Бухарина cтр.№ 84

На чем же основана уверенность Николаевского? Для доказательства безысходного настроения Бухарина во время пребывания за границей Николаевский приводит длинный фантастический рассказ о поездке Бухарина на Памир. Николаевский отмечает, что Н. И. якобы не раз возвращался к этой теме, добавляя все новые и новые подробности. Такую, например: Бухарину дали гида — офицера-пограничника, хорошо знавшего край, о котором будто бы у нас сделали фильм, демонстрировавшийся и в Париже. Николаевский фильм смотрел. И запомнились ему и пограничник, и его собака Волк, и горы. Я этого фильма не видела.

Далее Бухарин якобы рассказал Николаевскому следующий эпизод: они с гидом поехали к развилке тропинок. Гид предупредил, что ехать по короткой дороге смертельно опасно — дорогу размыло дождями, были обвалы, и уговаривал Николая Ивановича ехать по длинной дороге. Бухарин настоял на своем. Рассказ вполне правдоподобный. На этом основании Николаевский делает вывод, что Бухарин испытывал судьбу и мысль о самоубийстве не покидала его. Потрясающее основание для такого вывода!

Я уже много раз отмечала жизнелюбие и азартность Николая Ивановича. Во время отпуска, независимо от политической ситуации, он мог вести себя рискованно просто в силу своего характера. Так было, скажем, в 1935 году, когда мы путешествовали по Алтаю и, еле держась в седлах, пробирались верхом на лошадях по крутым горным тропам к Телецкому озеру. Что же, Николай Иванович и моей гибели желал? А положение в тот момент не казалось ему катастрофическим.

Я могу привести пример и из самого благополучного для Николая Ивановича времени. В 1925 году я с родителями и одновременно с Николаем Ивановичем отдыхала в Сочи. Как-то он взял меня с собой в поездку на Красную Поляну. В то время мне было 11 лет. Дорога была плохая, надо было переехать глубокую пропасть, через которую был перекинут ненадежный деревянный мостик. Шофер предупреждал, что мост дряхлый, может провалиться, охранник Рогов требовал повернуть назад — он отвечал за жизнь члена Политбюро. Не помогло. Шофер разогнал машину, и мы быстро проехали через мостик, который сразу же рухнул. Нам пришлось ночевать в машине, в ожидании, пока построят новый.

Поездку Бухарина на Памир Николаевский датирует неточно, но приблизительно 30-м годом. Время для своих импровизаций он выбирает удачное. Сравнительно недавно Бухарин в связи с разногласиями со Сталиным был выведен из Политбюро, снят с постов секретаря Исполкома Коминтерна и редактора «Правды». Но дело в том, что Николай Иванович, хотя до поездки в Париж и бывал в Средней Азии, выше озера Иссык-Куль не подымался. Поездка на Памир была его давнишней мечтой, и он осуществил ее после возвращения из Парижа, в начале августа 1936 года. Николай Иванович вернулся с Памира, когда на процессе Зиновьева и Каменева было упомянуто его имя и в газетах объявлено следствие по «делу» Бухарина и других большевиков.

На чем же основан приписанный Бухарину рассказ о Памире? Ведь Бухарин и при всем желании не мог рассказать о том, что тогда еще не произошло. Николаевский упоминает опубликованные за границей мемуары Р. В. Иванова-Разумника, эмигрировавшего после длительного пребывания в заключении. В них он сообщает, что судьба свела его в заключении с пограничником, сопровождавшим Бухарина на Памир, что вполне могло быть правдой. Этих воспоминаний я не читала, но предполагаю, что часть сведений Николаевский почерпнул у Р. В. Иванова-Разумника, остальное придумал сам.

Темы вымышленных разговоров Николаевского с Бухариным по тем временам действительно крамольны. Чтобы подчеркнуть это, Николаевский сообщает, что А. Я. Аросев, якобы присутствовавший при одном из них, испугался и заметил: «Вот мы уедем, а вы напишете сенсационные воспоминания». На что Николаевский сказал: «Заключим соглашение: о наших встречах откровенно напишет последний, кто останется в живых». Меня, конечно, он в расчет не принимал. Да и могло ли ему прийти в голову, что я прочту его сочинения? Ошибся Борис Иванович, последней осталась я.

Какова цена «воспоминаниям» Б. И. Николаевского, надеюсь, я показала. И после «Письма старого большевика» считаю интервью Николаевского вторым фальшивым документом, который он создал почти через тридцать лет после первого.

Еще один странный документ, связанный с пребыванием Бухарина в Париже, появился через 28 лет после его отъезда и через 26 лет после его гибели — воспоминания жены Ф. И. Дана (сестры Ю. О. Мартова), опубликованные в Америке в 1964 году (Новый журнал. № 75), уже после смерти Лидии Осиповны Дан.

Лидия Осиповна Дан рассказывает о переговорах по поводу продажи архива Маркса достаточно точно и более объективно, чем Б. И. Николаевский. Ошиблась лишь в составе комиссии: вместо Аросева она упоминает Тихомирнова. Однако, когда она или, возможно, кто-то от ее имени посвящает читателя в сенсацию, равной которой даже Б. И. Николаевский не придумал, приходится заподозрить, не вписан ли этот эпизод кем-то в ее воспоминания (коль скоро они опубликованы после смерти Л. О. Дан).

Я имею в виду описание встречи Бухарина с Ф. И. Даном.

Бухарин действительно виделся с Даном, когда тот вместе с Николаевским приходил в гостиницу «Лютеция». «Анекдотический случай», как сказал Н. И. перед отъездом в Париж, произошел. Диалог между Бухариным и Даном повторять не стану; высказывания Бухарина о Дане, приведенные мною, и то, что Дан отказался вести переговоры по поводу продажи архива и поручил заняться этим Николаевскому, надеюсь, не забыты.

Но жена Дана пишет, что в апреле 1936 года Николай Иванович был в состоянии полнейшей обреченности и сам якобы пришел к Дану, потому что «просто душа запросила». Л. О. Дан утверждает, что Бухарин говорил Дану: «Сталин не человек, а дьявол» и что «Сталин всех их (большевиков. — А.Л.) сожрет». Он возвратился в Москву лишь потому, что не хотел стать эмигрантом.

Само заглавие воспоминаний — «Бухарин о Сталине» указывает на цель визита Бухарина. Но мог ли Бухарин пойти в гости к Дану, чтобы в апреле 1936 года компрометировать Сталина? Он бы и позже к нему не пошел!

Рассказ перемежается глупыми подробностями, вроде такой: «…но вот что, Федор Ильич, — якобы сказал Бухарин Дану, — если здесь разыграется фашизм, вы идите прямо в наше посольство, и там вас укроют». Или: «…он (Бухарин. — А.Л.) ушел от нас с явной жалостью, что такая сила, как Дан, пропадает зря». Между тем хотя Бухарин и расценивал Ф. И. Дана как силу, но силу антибольшевистскую, и в этом смысле сила не пропадала. Но ценности, с точки зрения Бухарина, его деятельность не представляла. Из этого вовсе не следует, что Н. И. хотел Дану гибели от рук фашистов или же не желал единого фронта в борьбе против фашизма и с Даном.

Так Бухарин в результате вымышленных показаний оказался хотя непрошеным, но все-таки желанным гостем Ф. И. Дана, во что легко поверили историки за границей, руководствуясь принципом: что написано пером, не вырубишь топором.

Л. О. Дан датирует визит Бухарина к Дану тем временем, когда просмотр документов Маркса и Энгельса был закончен и начался торг из-за цены архива. Все это происходило, когда я находилась в Париже, и я знаю, что Бухарин к Дану не ходил, хотя Лидия Осиповна и рассказывает (опять-таки, возможно, кто-нибудь рассказывает, пользуясь ее именем), что, увлекшись нападками на Сталина, Бухарин пробыл там с двух часов дня до восьми вечера. Такого и быть не могло. Я должна была вот-вот родить, и Николай Иванович не оставлял меня одну на такое длительное время.