Загубленная жизнь Евы Браун - читать онлайн книгу. Автор: Анжела Ламберт cтр.№ 118

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Загубленная жизнь Евы Браун | Автор книги - Анжела Ламберт

Cтраница 118
читать онлайн книги бесплатно

Двадцать седьмого апреля бункер погрузился в оцепенение. Гитлер вызвал к себе группенфюрера Германа Фегеляйна, офицера связи войск СС. Фегеляйна и след простыл. Его жена Гретль, сестра Евы, должна была родить со дня на день. Может, он поехал к ней в Мюнхен? Офицер, отправленный на его поиски, обнаружил Фегеляйна в гражданском облачении в уютной квартире в Шарлоттенбурге, куда он обычно водил своих подружек, оставаясь все тем же ловеласом, что и до женитьбы. Он нежился в постели со своей пламенно-рыжей (или нет?) любовницей-венгеркой (или без нее?), в зависимости от того, чьему рассказу верить. Согласно версии Траудль Юнге, он позвонил оттуда Еве и сказал, что все, кто остался с Гитлером, обречены. Нет, мол, нужды и времени что-то обдумывать, она должна присоединиться к нему и бежать, пока не поздно.

«Ева, ты должна оставить фюрера. Не будь дурой. Это вопрос жизни и смерти!»

Она отвечала: «Герман, где тебя черти носят? Немедленно возвращайся сюда! Фюрер уже спрашивает о тебе, ему надо поговорить с тобой».

Тут связь прервалась.

Ева, чья верность Гитлеру превосходила даже любовь к сестре, отказалась уезжать.

Ханна Рейч представляет события иначе. По ее словам, Фегеляйна схватили на окраине Берлина и, все еще сопротивляющегося, приволокли в бункер. В ночь с 28 на 29 апреля Гитлеру показали отчет агентства «Рейтер», где говорилось, что Гиммлер и его партнер — кичливый, самоуверенный Фегеляйн — ведут переговоры о мире с графом Фольке Бернадоттом, представителем шведского Красного Креста, выполняющим роль посредника между ними и союзниками. (Их предложения были отвергнуты, союзники требовали безоговорочной капитуляции.) Гитлер, конечно, разгневался, но, возможно помня о положении Фегеляйна в семье Браун и долгой, верной службе Гиммлера, ждал подтверждения первому рапорту.

Двадцать восьмого апреля обреченные узники подземелья услышали по стокгольмскому радио сообщение, подтверждающее слухи, что Гиммлер договаривается с союзниками. Последнее и самое горькое предательство. Гиммлер был одним из первых товарищей Гитлера, участником Пивного путча 1923 года. И вот он — даже он — пополнил ряды изменников. Гитлер бушевал, как раненый зверь, с побагровевшим до неузнаваемости лицом, вне себя от ярости и, как ни странно это прозвучит, горя. Почти вся партийная верхушка терпеть не могла Генриха Гиммлера, рейхсфюрера СС, садиста и министра жестокости, заправлявшего концлагерями и лагерями смерти, но Гитлер упрямо верил, что он лоялен и надежен. В очередной раз жизнь показала, что он ошибается. Его свита, которую он осыпал почестями, оказалась фальшивкой — коварной, лживой, корыстной. Геринг, Фегеляйн, даже Гиммлер… его fidus Achates [34], он же treue Heinrich… верный Генрих.

Кипя гневом и предвидя возможность нового предательства, Гитлер сделал единственное, что ему оставалось: приказал отдать Фегеляйна под военный трибунал. Тут вмешалась Ева, умоляя пощадить зятя ради ее сестры и их нерожденного ребенка, чтобы тот не появился на свет без отца. Гитлер отказал, и Ева в слезах смиренно ответила: «Ты — фюрер». Фегеляйна держали в бункере под замком. В одиннадцать часов утра 28 апреля, когда соучастие Фегеляйна в попытке заключить мир подтвердилось, его вывели в сад рейхсканцелярии и расстреляли.

В полночь 29 апреля назначенный фельдмаршалом фон Грейм и Ханна Рейч покинули бункер, получив от Гитлера приказ арестовать Гиммлера. Они добрались благополучно, Ханне даже удалось отправить прощальное письмо Магды ее двадцатичетырехлетнему сыну Харальду, находящемуся в британском лагере для военнопленных, и проследить, чтобы оно дошло по назначению.

Двадцать девятого апреля генерал Кребс приказал майору фон Лорингховену и двум другим офицерам бежать из Берлина и присоединиться к войскам Венка, все еще тщетно пытающимся освободить город. Они пошли к Гитлеру отдать свои пропуска на подпись и попрощаться. «Гитлер был очень спокоен. На какое-то мгновение мне почудилась нотка зависти в его голосе. Мы были молоды, здоровы и имели шанс выжить. Он же был обречен», — вспоминал фон Лорингховен.

В тот же день пришло известие, что русские нападут на рейхсканцелярию следующим утром, а сейчас тысячи солдат уже приближаются к Потсдамской площади. Возмездие надвигалось не мерным шагом, но под дробь выстрелов, грохот снарядов, пригибаясь за баррикадами, пробиваясь через изуродованные разломы, бывшие прежде улицами, подавляя сопротивление жалких остатков вермахта, детей и стариков из народного ополчения, бросавшихся на защиту своего фюрера и преподанного им учения. Гитлер потерпел поражение в своем стремлении завещать Европе режим, основанный на расовом превосходстве, не сумел растоптать коммунистические орды на Востоке, не смог извести евреев и прочих «дефективных», нежелательных, тех, кого определил «непригодными к жизни»: католиков, цыган, гомосексуалистов, а также инвалидов или, хуже того, умственно неполноценных. Третьему рейху не подобало тратить впустую ресурсы, которые можно пустить на воспитание арийского потомства, или пятнать свои чистые гены. Безумие одного разрослось в безумие нации, почти целого континента, но теперь стремительно иссякало.

За двенадцать лет существования Третьего рейха многие немцы сохранили в глубине души понятия чести, порядка и патриотизма по отношению к тому, что фон Штауффенберг и его последователи называли «Тайной Германией». Некоторые мужественно сопротивлялись нацистам — но недостаточно. Куда больше народу обольстил фюрер. Им его мечта казалась не только выполнимой, но правильной. Исходом стало поражение, с которым они сейчас столкнулись. Война унесла жизни 13,6 миллиона русских солдат, 3,25 миллиона немецких, полумиллиона англичан и граждан Британского Содружества, почти 300 тысяч американцев и 120 тысяч польских бойцов. По каждому из них кто-то рыдал и носил траур.

Лишь один свободный выбор остался Гитлеру: выбор времени и способа смерти для себя и своих верных сподвижников. Ничто не могло быть хуже мстительного надругательства, которому русские подвергли бы его мертвое тело. Гитлер ненавидел раздеваться прилюдно и ужасался при мысли, что мир станет насмехаться над его бледной, дряблой плотью. 28 апреля трупы Муссолини и его любовницы Клары Петаччи были повешены вниз головой на площади Лорето в Милане и осмеяны ликующей толпой. Лучше уж яд или пистолет, а затем погребальный огонь, который не оставит от него ничего, кроме горстки пепла.

Вечером 29 апреля [записала санитарка Эрна Флегель] нам сказали, что всех нас сегодня примет Гитлер. В половине одиннадцатого поступило распоряжение приготовиться. Мы пришли к нему в 12.30 [после полуночи]. Около 25–30 человек уже собрались там… секретарши, уборщицы и несколько чужаков, укрывшихся в бункере. Все они стояли в ряд. Гитлеру представили тех, кого он не знал, и он пожал всем руки, проходя вдоль строя. «Каждый из вас, — сказал Гитлер, — должен стоять на своем месте и, если судьба того потребует, там и пасть!» Мне почудилось, что для него мы представляли форум немецкого народа, к которому он обращается за неимением более широкой аудитории. <…> Всем нам стало ясно, что это прощание, и оно до глубины души взволновало нас, ибо никто, разумеется, не надеялся уже выбраться из этого ада живым.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию