Против «мессеров» и «сейбров» - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Крамаренко cтр.№ 8

Особенностью того периода было то, что радио только начинало внедряться в управление самолетами. Радиостанции были коротковолновые, и приемники необходимо было постоянно подстраивать. Но все же это было шагом вперед, так как ранее на самолетах И-16 никаких радиостанций не было: самолетами управляли подаваемыми с земли знаками. Выложат из двух полотнищ «Т» – значит, посадка разрешена; выложат «крест» – значит, запрещена.

Ведущие групп управляли своими летчиками «подачей эволюции». Покачает командир крыльями – значит, «внимание», сделает резкий наклон крылом – значит, «начинаем разворот». После установки передатчиков на самолетах командиров звеньев и эскадрилий, приемников у летчиков и после получения навыков в использовании самолетных радиостанций положение несколько улучшилось, и какое-то управление стало все же получаться.

Летчики в полку были замечательные. Это был уже второй состав. Полк был создан в 1940 году, и большинство летчиков, вступивших в войну под Тихвином в 1941 году, погибли. Из числа «стариков», кроме Голубова – командира полка, были Симонов, Харченко, Ивахненко, Еличев, Лутков и еще двое других. Степан Харченко командовал первой эскадрильей, Еличев – второй. Полки из-за нехватки самолетов и летного состава были тогда двухэскадрильного состава. Это, конечно, снижало боевые возможности, но облегчало управление. Третьи эскадрильи в полках ввели после того, как началось массовое поступление самолетов и летчиков на фронт.

Командир полка Анатолий Емельянович Голубов был высоким статным человеком могучего телосложения. Раньше он был шахтером, а затем окончил аэроклуб и летную школу, после которой и прибыл в полк. Голубов начал воевать с первых дней и благодаря прекрасной летной подготовке и своему умению находить верные решения стал командиром полка. Он очень бережно относился к нам, молодым летчикам. Хотя мы не имели ни опыта, ни знаний, мы все безудержно рвались в бой, и командир полка всячески оберегал нас, готовя и вводя нас в бой постепенно.

Я попал во вторую эскадрилью. Ее командир Еличев был чрезвычайно хладнокровным летчиком: я не помню случая, когда бы он повысил голос. Зато мой ведущий, командир звена Дмитрий Савинов был более эмоционален и ругал меня за малейшую ошибку, вместо того чтобы просто объяснить, как ее исправить. У него было красноватое после недавнего ожога лицо, когда он на горящем самолете продолжал вести бой и сбил немецкий «мессершмитт». К моменту моего прихода в полк он сбил уже несколько самолетов и был награжден орденом Красной Звезды.

* * *

Мне запомнилась встреча наступающего Нового, 1942 года. В небольшом зале летной столовой сидят летчики, техники, офицеры авиаполка и обслуживающего батальона. На импровизированную сцену выходит молодой парень с аккордеоном. Он представляется:

– Композитор Марк Фрадкин. Я для вас впервые исполню новый вальс. Он называется «Офицерский вальс».

Первые звуки аккордеона подхватывают и уносят меня и других, сидящих в зале:

Рядом со мной москвич Виктор Безбородов. Мыслями он в Москве, где у него осталась любимая девушка. Через полгода, проездом в Горький за самолетами, он еще раз увидит ее. А через год его самолет пылающим факелом рухнет на землю под Вязьмой, и Виктор навсегда останется девятнадцатилетним романтиком.

С другой стороны задумался Вартан Аветян, сын далекой Армении. Погибнет Вартан через полгода, 1 мая, сбитый немецкой зениткой над Брянском.

Звучит последний аккорд. Все встают. Марка Фрадкина просят еще раз и еще исполнить вальс.

С песней в войну жилось и умиралось легче. Многим моим товарищам последние дни были скрашены Бернесом и Руслановой, Шульженко и Лемешевым, Орловой и Козловским, замечательными песнями Дунаевского и Фрадкина...

* * *

В январе 1943 года в полк пригнали новые самолеты Ла-5. Мы знали, что это был переделанный ЛаГГ-3: на нем установили более мощный мотор воздушного охлаждения и металлические крылья. Но это был совершенно новый истребитель! Самолет значительно преобразился, у него улучшились летно-тактические характеристики. Улучшилась максимальная скорость, скороподъемность, время выполнения виражей. Все это стало теперь не хуже, чем у немецких истребителей «Мессершмитт-109». Хотя первые пятибачные Ла-5 были еще тяжелыми и уступали «мессерам» в разгоне и скороподъемности, зато последующие трехбачные самолеты в технике пилотирования были значительно легче и маневреннее. Летчики сразу полюбили их. Мы быстро вылетели на Ла-5 и через неделю-другую уже свободно пилотировали и рвались воевать на них.

Основные бои этой зимой проходили в Сталинграде. Мы читали газеты и слушали радиосводки о стойкости и храбрости его защитников. Последовавшее затем стремительное наступление и окружение немецких войск в Сталинграде было триумфом нашей армии. Но для освобождения окруженной армии Паулюса немецкое командование стало снимать с нашего фронта части и перебрасывать их на юг. Командование Западного фронта, чтобы сорвать снятие немецких войск, решило начать наступление в районе Жиздры, юго-западнее г. Сухиничи. Наш полк получил задачу прикрыть наступающие войска от ударов с воздуха.

Вылеты производились звеньями. Первый вылет в район боев запомнился мне тем, что я почти ничего не понял. Немецкие самолеты то появлялись, то исчезали, наша группа маневрировала. Чтобы не отстать от ведущего, я старался держаться поближе к нему, за что впоследствии получил хороший нагоняй. А ведь для меня это был первый полет в боевых порядках звена!

Нужно сказать, что боевые порядки тогда были не совсем отработаны. Как известно, боевые порядки истребителей И-16 состояли из звеньев в три самолета. Впереди – командир звена, а по обеим сторонам от него, в 30—50 метрах, два ведомых летчика. Получался равнобедренный, почти равносторонний треугольник, или «клин», как его называли летчики. Для высокоманевренных сравнительно нескоростных самолетов, не имевших радиостанций и взамен этого имевших открытые кабины, что обеспечивало круговой обзор, такой боевой порядок был удобен. Летчики могли вовремя заметить противника, легко понимали и выполняли визуальные команды ведущего. Во время воздушных боев летчики все время видели и свои самолеты, и самолеты противника. К тому же на вооружении истребителей были пулеметы с их малой (200—300 м) дальностью стрельбы.

Появление истребителей нового поколения: Me-109 у немцев, «Спитфайров» у англичан, «МиГов», «яков» и «лавочкиных» у нас – потребовало изменения как боевых порядков, так и манеры ведения воздушного боя. Теперь два ведомых при маневрированиях мешали друг другу. В результате сразу же после начала воздушного боя звено рассыпалось. Из-за того, что летчики летали в закрытых фонарями кабинах, обзор на новых самолетах был хуже. Это приводило к тому, что одиночек легко сбивали – они просто ничего не видели сзади и внизу своего самолета. Поэтому немецкие летчики еще в Испании, а у нас в самом начале войны стали отказываться от трехсамолетного звена и переходить к звену из двух пар – то есть четырехсамолетному звену. При этом в паре произошло резкое разделение обязанностей: ведущий – командир пары искал противника, атаковывал и уничтожал. Ведомый отвечал за безопасность ведущего, и большую часть времени он смотрел назад, то есть искал противника сзади и отбивал атаки по ведущему.