Неудержимая. Моя жизнь - читать онлайн книгу. Автор: Мария Шарапова cтр.№ 37

В 2004 году Ферреро было двадцать три, а мне шестнадцать. То есть во многих странах отношения между нами были запрещены законом. Но что я могу сказать на это? Сердцу не прикажешь. Я внимательно следила за ним. За тем, когда он уходит и приходит. Строила планы. Обычно я стояла у окна своего домика, за закрытыми шторами и следила за каждым его движением. И тут возникала серьезная проблема. У Хуана Ферреро была девушка! Вполне возможно, она была лучшей девушкой в мире, но я могла смотреть на нее только как на препятствие, которое разрушает мои мечты. Когда они стояли вместе, все такие милые, я вспоминала о том, что я самое глупое существо на свете – по уши влюбленный ребенок.

Юрий ничего об этом не знал. Конечно, когда мне удалось поговорить с Ферреро, я была вежлива, скромна и глуповата. Думаю, что он догадался. Позже я узнала, что в испанской академии об этом знали буквально все. Наверное, я ходила за ним как потерявшийся щенок. Я благодарна ему за то, как он вел себя со мной нежно и серьезно, ни разу не заставив почувствовать себя кем-то, кроме взрослой и привлекательной женщины, хотя при этом мягко, в свойственной ему манере, дал понять, что отношения между нами невозможны.

Той весной игралось несколько небольших турниров для того, чтобы мы могли увеличить нашу уверенность в своих силах, выносливость и поработать над координацией. Это все прелюдия к Открытому чемпионату Франции, похожая на увертюру к опере. В Париж вы приезжаете в мае, в лучшее время года в городе. Место проведения турнира, Роллан Гаррос, похоже на сказку, с собственными уютными трибунами вокруг главного корта, с зелеными знаменами, которые окружают арену и контрастируют с красным цветом грунта, с толпами зрителей. Меня посеяли под девятнадцатым номером. Верхние строчки сетки были заняты номером первым в женской мировой классификации – Жюстин Энен, и вторым номером – Сереной Уильямс. Энен выиграла Открытый чемпионат Франции в предыдущем году. Она была одним из лучших игроков на грунтовых покрытиях всех времен, если не самым лучшим. Казалось, что нет ни одного мяча, который бы она не могла возвратить на половину противника, особенно на грунтовом покрытии. Она сводила меня с ума, когда с невероятной точностью возвращала мне через сетку мой каждый, казавшийся мне идеальным, удар.

Энен была невысокой и не слишком могучей женщиной, но здесь это не имело значения. На Открытом чемпионате Франции не было культа силы, как на Открытом чемпионате США или даже на Уимблдоне. В Париже главное – это хорошая физическая форма и умение думать. В сухой день красный грунт твердый и прохладный. Игра становится быстрой, и сила может стать фактором победы, но если появляется хоть малейшая влажность или начинает моросить дождь, то грунт начинает поглощать влагу и корт становится очень вязким и медленным. Его поверхность превращается в подобие густого супа, любые попытки выиграть очко сходят на нет, а грунт начинает гасить отскок даже при самых сильных, плоских ударах. Игра в подобных условиях – это вопрос настойчивости и опыта. Профессионалы, которые выросли на этом покрытии, чувствуют его ритм и знают, когда стоит замедлиться и начать скользить, чтобы тебя практически вынесло на мяч. Они получают преимущество, когда дождь уже идет, или шел, или будет идти, что происходит минимум один раз за весь турнир. Открытый чемпионат Франции славится тем, что не жалует великих игроков. Джимми Коннорс. Джон Макинрой. Мартина Хингис. Винус Уильямс. Ни один из них не выигрывал Открытый чемпионат Франции.

В первом круге я в двух сетах выиграла у Барбары Шварц ^[48], проиграв при этом только три гейма. Она была австрийкой, левшой, с очень сложным бэкхендом, который она наносила одной рукой. Второй круг? Опять два сета. На этот раз против итальянки Риты Гранде ^[49]. И опять я проиграла только два гейма. Вся работа, которую я проделала в испанской академии, окупалась. В третьем круге было немного сложнее. В нем я играла против еще одной русской – Веры Звонаревой ^[50]. Я могла бы выиграть матч и в двух сетах, но что-то в ее игре мешало мне, я чувствовала себя не в своей тарелке – как будто мы приговорены всегда заканчивать наши встречи в третьем сете. В четвертом круге – опять два сета подряд. На этот раз я выиграла у немки Марлен Вейнгартнер ^[51], известной в основном по своей фантастической игре против Дженнифер Каприати на Открытом чемпионате Австралии в том же году. По ходу игры она проигрывала 6–4, 4–1, но каким-то образом смогла собраться и выиграть.

Не успев моргнуть глазом, я оказалась в четвертьфинале – впервые за все время выступлений в турнирах Большого шлема, – где должна была встретиться с Паолой Суарес ^[52] – жесткой и умной аргентинкой, которая уже давно побеждала на различных турнирах. Ростом она была пять футов семь дюймов, а это значит, что я возвышалась над ней, но, как я уже говорила, это грунт…

К тому моменту в Париж приехал Макс. В IMG все здорово возбудились. Все выглядело так, что возможно – только возможно – мне в этом году удастся подняться достаточно высоко на турнирах Большого шлема, и занять более высокое место в мировой классификации. Мне было семнадцать лет, и всего два матча отделяли меня от моего первого финала в турнирах Большого шлема. Все игроки, посеянные под более высокими номерами – Серена Уильямс и Амели Моресмо, Лидсей Дэвенпорт и Винус Уильямс – уже сошли. Это же грунтовое покрытие. На какое-то мгновение показалось, что у меня очень хорошие шансы.

Вечером, накануне матча, Макс сидел с отцом в баре.

– Скажи мне честно, Юрий, – попросил он, – может ли Мария действительно победить завтра?

Юрий вздохнул и пожал плечами. Он хотел, чтобы Макс поумерил свои ожидания. Папа верит, что слишком неуемные ожидания – это так же опасно, как жизнь впроголодь.

– Если, когда мы проснемся утром, – ответил Юрий, – на небе не будет ни одного облачка, тогда может быть, но только может быть у нас появится шанс.

Суарес была гораздо опытнее меня. Когда идет дождь, грунтовое покрытие становится медленным и для того, чтобы мяч у меня действительно стал летать, мне нужно было, чтобы покрытие позволило играть как можно быстрее – это был мой единственный шанс. Итак, на следующее утро, в день игры, я встала в туалет и, возвращаясь в постель, отодвинула штору и выглянула на улицу. И как вы думаете, что я увидела? Настоящий ураган: небо было серо-стального цвета, и дождь хлестал по тротуарам. Я проиграла в двух сетах подряд. Здорово, когда у тебя есть отмазка. На этот раз это была погода. Это не я – это хляби небесные! У проигрышей в четвертьфиналах есть свой положительный момент – это значит, что ты уже освободилась и можно думать о бальзаме на душу или о «шопинг-терапии».