Полезная еда. Развенчание мифов о здоровом питании - читать онлайн книгу. Автор: Говард Джейкобсон, Колин Кэмпбелл cтр.№ 50

Коровы – восприимчивые животные. Они, несомненно, чувствуют и выражают эмоции. Раньше большая часть пятнадцати-двадцати лет их жизни проходила на пастбище, а зимой они отдыхали в стойлах, выстланных соломой. При CAFO молочные коровы живут только три-четыре года, совпадающих с максимальными удоями. Они заперты и умирают в тесных загонах и, начав давать молоко, никогда больше не будут пастись на траве. Я постоянно вспоминаю об этом во время пробежки по сельским районам Нью-Йорка: животные слегка высовывают головы из гигантских коровников, как будто тоскуя по сочной траве.

Хвосты молодняка часто отрезают, оставляя обрубок около 30 см длиной, чтобы он не испачкал дояра навозом, – знакомое ощущение. Обрубок не может отгонять мух (а для этого хвост и нужен), и, если раздражение влияет на удои, корову обильно опрыскивают пестицидами, которые могут попасть в молоко.

Большинству выращенных в промышленных условиях коров колют гормоны роста, чтобы увеличить производство молока и объем вымени, иногда до нездоровых размеров. Это стимулирует воспаление – мастит, – и тогда нужны антибиотики, чтобы вылечить инфекции. Еще больше антибиотиков, пестицидов, крови и бактерий в молоке, которое мы покупаем и пьем. Какой уникальный коктейль для человека!

Сегодня ферма – иной мир, и он становится все хуже. Куры не могут ходить по клетке, вынуждены стоять на одном месте. Их лапы навсегда врастают в проволочную сетку. Используются неестественные, патологические циклы освещения, чтобы заставить кур нести больше яиц и увеличить прибыли владельца. Свиньи дают приплод в специальных загонах, и поросята растут за перекладиной, отделяющей их от матерей.

Животные должны проводить всю жизнь в зловонии. Зайдите в курятник с тысячами птиц, и вы почувствуете жжение и слезы. От запаха не уйти не только животным: если вы живете рядом с промышленной фермой, то знаете, что людям тоже никуда от него не деться. Я знаю, как пахнет навоз – достаточно перекидал лопатой в детстве! А сегодня у него резкий, чужой, лекарственный запах.

От этого перерождения сельского хозяйства пострадали не только животные. Семейные фермы, на одной из которых я вырос, быстро выходят из бизнеса. Проезжая по сельской местности, я вижу, что от многих когда-то живописных амбаров остались заросшие сорняками дощатые скелеты. Установка «расти или умри» привела к банкротству большинства ферм непромышленного типа, а государственные субсидии для CAFO показывают, что экономически они точно так же несостоятельны, как и экологически.

Если вы думаете, что для человека естественно есть животных, подумайте, насколько неестественно они живут и умирают в XXI веке.

Животные и фермеры – не единственные жертвы нашей диеты. Когда крупномасштабное производство животных пришло в развивающиеся страны, мелкие землевладельцы были изгнаны с участков, дававших им средства к существованию, и теперь не могут позволить себе пищу, производимую на их бывшей земле.

Я работал в нескольких бедных регионах мира и понял связь между производством мяса и экономическим порабощением беднейших, наиболее уязвимых их обитателей. Я бывал в трущобах Манилы и Порт-о-Пренса и не понаслышке знаю о детях, просящих еду в обществе, где элита питается стейками, которые выращены на земле, украденной у бедняков. Я видел длинные полосы лучшей земли в Доминиканской Республике, отобранные у местных крестьян и переданные американским и немецким компаниям для выращивания скота, который превращается в дешевые гамбургеры. Я слышал истории о том, как эти земли были «получены», а владельцев вытеснили в горы, где добыть пищу трудно, если вообще возможно.

Простой подсчет для промышленного производства животного белка говорит лучше всяких слов. Живя в мире, где ежегодно миллионы людей умирают от голода и связанных с ним болезней, мы почему-то настаиваем на ужасно неэффективном цикле: пропустить растительную пищу через организм животных, чтобы получить «продукт». Из-за кормления мясных животных вместо людей мы теряем до 90 % калорий. И, как любят повторять сторонники «низкоуглеводной диеты», в животной пище нет углеводов, которые на самом деле должны составлять около 80 % здоровой диеты. Выращиваемые в промышленных условиях животные потребляют куда больше калорий, чем все люди. В свете этих фактов проблема голода – вопрос не столько производства и распределения, сколько наших личных приоритетов.

Масштабное промышленное животноводство приводит и к деградации угодий, из-за которой доведенные до нищеты страны так и не смогут выбраться из бедности. Лучше всего это явление заметно в Латинской Америке, где дождевые леса превращаются в дрова и поля для выращивания зерна на корм скоту. В течение нескольких лет плодородность почвы исчерпывается, а дожди и ветер приводят к эрозии остатков пахотного слоя. Благодаря обильному применению азотных удобрений и гербицидов можно выжать еще немного, но через пару десятилетий останется мертвая земля, биологическая пустыня, для восстановления которой понадобятся тысячелетия. Транснациональные корпорации, посеявшие этот хаос, не пострадают: они перейдут на следующий клочок плодородной земли, если смогут его найти. Расплачиваться придется местным крестьянам.

Если вас интересует решение глобальной проблемы бедности, есть много вариантов. Можно поставить «лайк» новости на Facebook. Можно пожертвовать деньги благотворительной организации, которой вы доверяете. Можно подписать петицию в интернете. Можно стать добровольцем и заняться сбором средств. Можно даже присоединиться к группе активистов или благотворителей и поучаствовать в процессе на месте. Но важно сказать «нет» системе, которая экспроприирует жизненно важные угодья, превращая их в нерентабельные загоны для скота, производящие мясо для нас, деньги для богатых и нищету, порабощение и голод для народа. Вы можете перестать есть промышленно произведенное мясо и молоко.

У нас проблема. Нет. У нас много, очень много проблем. Мы плачем над каждой из них, редко замечая их связь с пищей, которой заправляем наш организм. Мы создаем специалистов, которые должны помочь нам решать проблемы по отдельности, и в результате не замечаем взаимосвязей, не видим целого. Меня несколько раз приглашали выступить перед защитниками окружающей среды и просили объяснить, что я считаю очевидной связью между вопросами здравоохранения и экологии.

Растительная пища излечивает наши тела ^{143} и помогает избежать страданий животных. Она уменьшает проблемы людей из-за бедности и голода. Инвестиции в программы, пропагандирующие и стимулирующие выращивание цельной растительной пищи в бедных странах, намного экономичнее и эффективнее, чем редукционистские попытки решать проблемы по отдельности, как будто между ними нет ничего общего.

Эти проблемы связывает очень многое. Подумайте о галактиках, образованных скоплениями удерживаемых гравитацией звезд. Социальные проблемы тоже образуют кластеры, а гравитация для них – пища, которую мы выбираем.