Сулла - читать онлайн книгу. Автор: Антон Короленков, Евгений Смыков cтр.№ 38

Отметим прежде всего самые очевидные нелепости. Марий не мог приносить жертвы уже после начала битвы — это всегда делалось загодя. ^[410] Трудно поверить, что из-за крика одного воина, будто враги бегут, солдаты помчались бы преследовать германцев, — очевидно, Катул намекал на недисциплинированность легионеров Мария. Сравнение, правда, и тогда получалось не в его пользу — сам он не смог в прошлом году удержать армию от бегства, а Марий — лишь от наступления.

Еще более смехотворно выглядят рассуждения Катула о том, что его воины не потели и не задыхались, несмотря на напряжение битвы. Если говорить о тумане, ветре и солнце, которые благодаря мудрым расчетам Мария ^[411] оказались на руку римлянам, то день битвы был назначен заранее и направление ветра, равно как и туман, никто предвидеть не мог. ^[412] Кроме того, когда войска сторон смешались, пыль перестала нестись в лицо наступающим, ибо в тесноте боя ветру и пыли негде было разгуляться. А если бы кимвры повременили с атакой, то солнце стало бы светить им уже сбоку.

И уже просто как откровенная глупость звучат утверждения о том, что воины Мария долго блуждали по равнине, а кимврская пехота тем временем по «счастливой случайности» натолкнулась на легионы Катула. На что же ей было еще наталкиваться, кроме как на центр римской армии? Представить же себе победителя Югурты и тевтонов блуждающим по Раудийским полям со многими тысячами воинов и вовсе невозможно. ^[413]

Так что же произошло на самом деле? Вероятно, «левый фланг, где находилась половина войск Мария, двинулся против конницы кимвров и отбросил ее… но затем нанес было удар в пустоту, как это случается при обходных маневрах; далее можно предположить, что правый фланг совершил соответствующий маневр, благодаря чему оба фланга сошлись близ лагеря кимвров». ^[414] Где произошла встреча обоих крыльев, неизвестно — важно, что она произошла. Тем временем «пехота кимвров вступила в дело. Несмотря на то, что их утомило расстояние, которое им пришлось покрыть, измучила жара и слепило солнце, они все же вступили в схватку с центром римской армии. Почти не замечая того, кимвры постепенно втягивались в полукруг между сильными флангами римлян. В этот момент ловушка захлопнулась. Марий, возвратившись со свежими силами после разгрома конницы варваров, обрушился на тыл [вражеской] пехоты. Битва превратилась в резню, и к закату Италия была избавлена от германской угрозы». ^[415]

Таким образом, Марий реализовал план в духе операции Ганнибала при Каннах. ^[416] Именно умелый обходной маневр с охватом неприятельских флангов сближает оба сражения, а вовсе не трюк с ветром, солнцем и пылью, как думали Флор и Орозий.

Античные писатели, почти не интересуясь тактическими деталями битвы, подробно описывают при этом последние сцены трагедии. «Большая и самая воинственная часть врагов погибла на месте, — пишет Плутарх, — ибо сражавшиеся в первых рядах, чтобы не разрывать строя, были связаны друг с другом длинными цепями, прикрепленными к нижней части панциря. Римляне, которые, преследуя варваров, достигали вражеского лагеря, видели там страшное зрелище: женщины в черных одеждах стояли на повозках и убивали там беглецов — кто мужа, кто брата, кто отца, потом собственными руками душили маленьких детей, бросали их под колеса или под копыта лошадей и закалывались сами. Рассказывают, что одна из них повесилась на дышле, привязав к щиколоткам петли и повесив на них своих детей, а мужчины, которым не хватило деревьев, привязывали себя за шею к рогам или крупам быков, потом кололи их стрелами и гибли под копытами, влекомые мечущимися животными» (Марий. 27. 1–4).

«Почти столь же ожесточенно [как и мужчины] сражались женщины: поставив в круг повозки и [образовав] подобие лагеря, они бились и долго отражали сверху атаки римлян. Но затем, когда римляне устрашили их, убивая невиданным способом — отсекая макушки с волосами и обезображивая [неприятеля] столь отвратительной раной, — оружие, приуготовленное против врагов, они обратили против себя» (Орозий. V. 16. 17)*.

Сейчас мы уже не можем проверить, насколько правдоподобны эти кровавые подробности. Ясно одно: бойня была страшной, победа — полной. Называли самые разные цифры потерь. Одни говорили о 65, ^[417] другие — о 120, ^[418] третьи — о 140 тысячах убитых. ^[419] В вопросе о числе пленных, однако, наблюдалось удивительное единодушие — таковых захватили, по данным разных авторов, 60 тысяч (Ливии. Периоха 68; Плутарх. Марий. 27.5; Евтропий. V. 2. 2; Орозий. V. 16. 16). Беллей Патеркул без уточнений просто пишет более чем о ста тысячах убитых и пленных (П. 12. 5). Как мы уже говорили в связи с битвой при Аквах Секстиевых, с учетом женщин и детей такая цифра вполне возможна. ^[420] Но кто считал груды мертвых тел?

Среди погибших был кимврский «царь» Бойорикс, который убил перед битвой при Араузионе Аврелия Скавра и с которым Марий договаривался о месте и времени сражения при Верцеллах. Погиб и другой германский предводитель — Лугий. В плен попали вожди Клаодих и Цезорикс (Орозий. V. 16. 20; Флор. III. 3. 18). Имен прочих источники не называют. Свои потери римляне сосчитали очень скромно — всего 300 человек (Флор. III. 3. 14; Евтропий. V. 2. 2). Но это еще очень честно, если сравнивать с лживыми до неприличия реляциями других полководцев — Красе уверял, что положил в бою 12 тысяч воинов Спартака, потеряв всего трех солдат убитыми и семерых ранеными, а Лукулл возвестил о гибели едва ли не 60 тысяч понтийских и армянских солдат при пяти убитых и 100 раненых у римлян (Annum. ГВ. I. 119. 552; Плутарх. Лукулл. 28. 7–8).