Сулла - читать онлайн книгу. Автор: Антон Короленков, Евгений Смыков cтр.№ 34

И вдруг — о чудо! — в 102 году он становится консулом! С чего вдруг нобили, прежде равнодушно наблюдавшие за его неудачами, оказали ему поддержку? Решающую роль сыграла, надо думать, позиция Мария. Повидимому, он не просто «согласился» взять Катула в коллеги, а сам активно выступил за его избрание. ^[357] Почему так поступил победитель Югурты, понятно: мать Катула позднее стала супругой одного из Цезарей, ^[358] а с ними, как известно, Марий был в родстве. К слову сказать, Юлии Цезари на тот момент так же, как Корнелии Суллы и Лутации Катулы, утратили прежнее влияние и стремились вернуть его. ^[359] Избавляя Катула от политической смерти, арпинат наверняка рассчитывал приобрести в его лице благодарного союзника. Это усилило бы позиции Мария вдвойне, поскольку пошло бы и на пользу его союзникам Цезарям. Увы, он жестоко ошибся, но поймет это позднее.

С появлением на сцене Квинта Лутация Катула изменилась судьба Суллы. Плутарх пишет, будто полководец почувствовал, что своими успехами «восстановил против себя Мария, который уже не хотел поручать ему никаких дел и противился его возвышению». Поэтому-де Сулла и сблизился с Катулом, «прекрасным человеком, хотя и не столь способным полководцем» (Сулла. 4.3–4). Катул «в военном отношении был ничтожеством и потому, как, повидимому, полагал Сулла, не сможет впоследствии украсть славу его побед, но, как окажется потом, в этом отношении он жестоко ошибался. Марий охотно отпустил Суллу. Он не забыл, как тот хвастался несколькими годами раньше [пленением Югурты], а новая выходка Суллы ^[360] должна была еще больше вывести его из себя». ^[361]

Казалось бы, все ясно — столкнулись два честолюбия, повторялась история вражды между Марием и Метеллом. ^[362] Но не забудем: Плутарх опирался прежде всего на воспоминания диктатора, который не упускал случая сказать о Марии что-либо нелестное и продемонстрировать, что тот завидовал и вредил ему с самого начала. Поэтому определенно можно утверждать лишь одно: Сулла поступил под начало Катула, под чьим командованием и служил до конца войны. ^[363] А вот почему — уже другой вопрос. Позволим себе предположить следующее. Марий прекрасно знал, что его коллега по консулату не блещет военными дарованиями. Однако он отнюдь не желал, чтобы германцы разгромили Катула, и решил помочь ему, отправив в его штаб одного из лучших своих офицеров — Суллу. ^[364] Причем дело было не только в дарованиях последнего. Сулла был человеком того же круга, что и Катул, и тот гораздо легче нашел бы общий язык с ним, чем с менее родовитыми помощниками Мария. Так что речь шла не о конфликте с полководцем, а о новом ответственном поручении. И решение главнокомандующего направить к Катулу именно Суллу для обеспечения взаимодействия, как мы увидим ниже, вполне себя оправдало.

Повидимому, именно тогда, а не сразу после Югуртинской войны и началось постепенное охлаждение между Марием и Суллой. Последний явно чувствовал себя более уютно в штабе рафинированного аристократа Катула, нежели доблестного, но не слишком утонченного Мария. Квинт Лутаций Катул был человеком высокой культуры, видным оратором и писателем. Цицерон вывел его в качестве одного из участников знаменитого диалога «Об ораторе». Он писал о коллеге Мария: «Квинт Катул отличался широкой начитанностью, необычайной мягкостью, как в характере, так и в слоге, безупречной чистотой латинского языка; это можно видеть и по речам, и особенно по его книге о своем консульстве и других деяниях». Правда, «чистота его речи славилась только потому, что у него были приятный голос и мягкое произношение» (Цицерон. Брут. 132; 259). Но это уже, что называется, детали. Ясно, что для Суллы, также не чуждого изящной словесности, Катул был куда более приятным собеседником, ^[365] чем неотесанный Марий. Не могла ему не импонировать и мягкость его нового начальника, контрастировавшая со строгостью и взыскательностью Мария.

Сближало обоих нобилей и еще кое-что. Если все-таки первой женой Суллы была именно Юлия (см. выше), то он приходился родственником Катулу, также связанному узами родства с Юлиями. Но главное — оба принадлежали к фамилиям, чья слава осталась позади, и оба, надо полагать, мечтали вернуть эту славу собственными деяниями. И им это удастся, хотя и по-разному.

Армии Катула предстояло защищать альпийские перевалы от кимвров, которые вернулись из Испании, отброшенные кельтиберами (Ливии. Периоха 67). Узнав о наступлении кимвров по дороге через перевал Бреннер, Катул двинулся вверх по долине Атесиса, чтобы остановить врага, пока тот не вышел на равнины, где ему будет трудно противостоять. Под Тридентом римская конница под командованием Эмилия Скавра, сына принцепса сената, столкнулась с кимврами. Вместо того чтобы уклониться от боя и немедленно предупредить Катула, кавалерия вступила в схватку с врагом. ^[366] Некий Луций Опимий убил одного из неприятелей в поединке (Ампелий. 22.4), чем вернул славу своему роду, опозоренному осуждением консула 121 года, убийцы Гая Гракха. ^[367] Однако вскоре кимвры обратили римских всадников в бегство. Скавр-старший, недавно защищавший разгромленного Цепиона, вынужден был теперь продемонстрировать принципиальность: он запретил сыну показываться ему на глаза, и несчастный покончил с собой, не выдержав позора (Ливии. Периоха 68; Фронтин. IV. 1. 13; Валерий Максим. V. 8. 4; О знаменитых мужах. 72.10). ^[368]

Кимвры стремительным броском переправились на другой берег реки, отрезая Катулу пути к отступлению. ^[369] Римлянам нужно было отойти на другой берег реки, на котором к тому же стоял неприятель. Катул велел одному из отрядов имитировать сооружение лагеря на соседнем холме. Кимвры наметили место для собственного лагеря и рассеялись по окрестным полям для грабежа, решив, что римляне, оставшись на этом берегу, теперь уже никуда не денутся. Воспользовавшись этой оплошностью, Катул переправился через реку (Фронтин. I. 5. 3).