Сулла - читать онлайн книгу. Автор: Антон Короленков, Евгений Смыков cтр.№ 31

Тренируя воинов, Марий проводил в жизнь принципы своей военной реформы, предусматривавшей унификацию обучения. Повидимому, он руководствовался тем вполне здравым соображением, что такая система больше соответствовала требованиям времени, а потому через нее желательно пропустить максимальное число воинов. Единообразие коснулось не только тренировки и снаряжения, но и боевых значков — если прежде перед легионами носили изображения волков, кабанов, минотавров и коней, то теперь Марий заменил их своей личной эмблемой — орлом, который отныне на века станет символом римских легионов (Плиний Старший. X. 16).

Помимо личного примера Марий привлекал сердца солдат тем, что справедливо вершил суд. На сей счет античные авторы рассказывают одну любопытную историю, которая вызвала особое восхищение риторов и моралистов. ^[318] Племянник полководца, ^[319] военный трибун Гай Лузий, «человек вообще неплохой, но одержимый страстью к красивым юнцам», влюбился в одного из своих молодых солдат — не то Требония, не то Гая Плотия, не то Аррунтия. ^[320] Лузий не раз пытался совратить его, но каждый раз неудачно. Тогда он, отослав слугу, вызвал солдата ночью. Тот явился, но когда трибун попытался овладеть им насильно, молодой человек выхватил меч и заколол его, предпочтя «совершить опасное, чем стерпеть постыдное» (Цицерон. За Милона. 9).

Дело принимало крайне неприятный оборот — воин убил своего начальника, да еще и родственника командующего. К тому же в палатке не было свидетелей. Когда уезжавший по делам Марий возвратился в лагерь, он предал солдата суду за убийство командира. Никто не вступился за обвиняемого. Тогда он сам произнес речь в свою защиту, подкрепив ее показаниями тех, кто видел, как Лузий пытался соблазнить его прежде и даже предлагал немалые деньги. «Удивленный и восхищенный Марий приказал подать венок, которым по обычаю предков награждают за подвиги, и, взяв его, сам увенчал Требония за прекрасный поступок, совершенный в то время, когда особенно были нужны благие примеры» (Плутарх. Марий. 14. 5–8; Изречения царей и полководцев. 83.3; Валерий Максим. VI. 1. 12; Квинтилиан. Воспитание оратора. III. 11. 14; Цицерон. За Милона. 9 и др.).

Нетрудно себе представить, какое впечатление произвел этот жест на присутствовавших, а затем и на прочих римлян, когда они о нем узнали. То, что полководец оправдал убийцу своего племянника и военного трибуна, понять можно — обвиняемый представил свидетелей домогательств Лузия, а к гомосексуализму римляне, в отличие от греков, относились неприязненно (во всяком случае, в то время). Родственные связи сами по себе тоже спасали далеко не всегда. Как выразился еще тремя веками раньше афинский полководец и политик Фокион, отказавшись поддержать своего зятя в суде: «Я брал тебя в зятья в расчете на честь, а не на бесчестье» (Плутарх. Фокион. 22.4). Но Марий еще и наградил за убийство собственного племянника как за подвиг! Такой поступок мог поссорить его с родней, однако он был человеком достаточно волевым и властным, чтобы испугаться подобных «мелочей» — на кону стояло слишком многое.

И победитель Югурты не ошибся: соотечественники оценили его справедливость. «Этот случай, — как рассказывает Плутарх, — стал известен в Риме, что немало способствовало третьему избранию Мария в консулы. К тому же, ожидая летом варваров, римляне не желали вступать с ними в бой под началом какой-нибудь другого полководца» (Марий. 14.9). Коллегой его в этом году стал Луций Аврелий Орест. ^[321]

А что же Сулла? Его ожидал новый театр войны: вместо бескрайних степей и пустынь под палящим солнцем Нумидии — роскошные поля и рощи Южной Галлии, но также и предгорья Альп с их суровой и прекрасной природой, обвалами и лавинами, которые подчас могут быть вызваны громким криком или щелканьем бича.

Сулла продолжал пользоваться доверием Мария, который поручил ему весьма серьезную задачу — подавить сопротивление вольков-тектосагов, которое не прекратилось после взятия их столицы Толозы Цепионом. ^[322] Легат выполнил порученное ему дело и даже взял в плен вражеского вождя Копилла (Плутарх. Сулла. 4.2). Ему явно везло на пленение неприятельских предводителей — сначала Югурта, теперь Копилл. ^[323] Фигура, конечно, не столь масштабная, но все же волькитектосаги занимали огромную территорию между Севеннами и Пиренеями. ^[324] Не совсем справедливо утверждать, что захват Копилла не повлиял на исход войны ^[325] — конечно, с кимврами и тевтонами борьба предстояла и дальше, но война с самими вольками прекратилась. О их сопротивлении мы более не слышим.

В следующем году Сулла стал военным трибуном (Плутарх. Сулла. 4.1). Для избрания на эту должность ему, надо думать, пришлось ехать в Рим. По возвращении в армию он вновь получил ответственное задание — удержать от войны против римлян племя марсов, покинувшее родные края, чтобы присоединиться к движению других германских народов. ^[326] Повидимому, это было одно из тевтонских племен, о котором сообщают Страбон и Тацит. ^[327] И на сей раз Сулла блестяще справился с заданием, проявив теперь уже не военные, а дипломатические способности — он сумел не только удержать марсов от вражды, но и склонить их к дружбе и союзу с римлянами (Плутарх. Сулла. 4.2).

Тем временем Марий перешел Альпы и разбил лагерь близ реки Родан (Рона). Туда свезли «много продовольствия, чтобы недостаток самого необходимого не вынудил Мария вступить в битву до того, как он сам сочтет нужным. Прежде подвоз всех припасов, в которых нуждалось войско, был долгим и трудным, но Марию удалось облегчить и ускорить дело, проложив путь по морю. Устье Родана, где волнение и прилив оставляют много ила и морского песка, почти на всю глубину занесено ими, и поэтому грузовым судам трудно и опасно входить в реку. Послав туда праздно стоявшее войско, Марий прорыл огромный ров и, пустив в него воду из реки, провел достаточно глубокий и доступный для самых больших судов канал к более удобному участку побережья, где прибой не затруднял сток речной воды в море. И поныне еще канал носит имя Мария» (Плутарх. Марий. 15.1–4; см. также: Плиний Старший. III. 34; Помпоний Мела. II. 78). Впоследствии римляне передали канал союзной Массалии в благодарность за участие в войне с германцами. Это принесло массалиотам огромные доходы за счет взимания пошлин с плававших по Родану судов (Страбон. IV. 1. 8). Марию же строительство канала позволило не только облегчить подвоз продовольствия, но и занять солдат работой, без которой в отсутствие боевых действий армии угрожало падение дисциплины. ^[328] Несомненно, возведение канала стало одной из предпосылок будущей победы над тевтонами. ^[329]