Гамсун. Мечтатель и завоеватель - читать онлайн книгу. Автор: Ингар Слеттен Коллоен cтр.№ 92

Перед нами — два персонажа, два героя романа — Эдварт и Август.

Август — сирота и, как и создатель этого образа, рано начал скитаться. «Он утешал себя небылицами, в которые верил сам», — говорит о своем герое Гамсун в «Бродягах».

У Августа множество талантов, ему хочется отличиться, выделиться из толпы. Вот почему он то и дело сломя голову пускается в разные авантюры, то достигает успеха, то терпит фиаско, так же как и его предшественники и собратья в предыдущих произведениях Гамсуна. У него есть практическая жилка, он готов помочь другим. Своей щедростью он часто действует во вред себе, но заслужить признание других важнее. Как и другие многие его предшественники, он безнадежно влюблен, но, кажется, это не задевает его глубоко.

Это было уже что-то новое в творчестве Гамсуна.

Кто такой Август? Повествователь в «Голоде» является воплощением творческой энергии художника. Нагель в «Мистериях» — символ бескомпромиссности художника. Герой «Виктории» — творческая личность, встретившая любовную страсть. Кнут Педерсен в романе «Под осенней звездой» и в «Странник играет под сурдинку» — это художник, который анализирует жизнь общества.

Август представляет идею, фантазию в своем удивительном и ужасном развитии, когда добро и зло абсолютно перемешано. В конце «Бродяг» рупор идей Гамсуна крестьянин Иоаким делает такой вывод: «С того дня, как этот скиталец откуда-то вынырнул, он будоражил и увлекал за собой все души селения, явился причиной всех перемен» [6; 387–388].

Крестьянин Иоаким является противоположностью брату Эдварту и Августу. Во время курса терапии у доктора Стрёмме Гамсун понял, что его герои воплощают противоречия в его собственном характере. В личности самого Гамсуна уживаются противоположные жизненные устремления: он — безудержный фантазер и странник, который не может удержаться на одном месте, и — стремящийся к оседлости, вросший корнями в землю крестьянин. На протяжении всего романа Гамсун стремится держаться на расстоянии от Августа как носителя духа нового времени, отвергает его безалаберность, бессовестность, распущенность. Но при этом кажется, что в то же время он все больше и больше очаровывается Августом и своей писательской волей позволяет ему выбраться из различных переделок.

Как раз перед тем, как рукопись направили в типографию, Гамсуну исполнилось шестьдесят восемь лет. Директора в «Гюльдендале» не сомневались, что многим норвежцам эта «старческая болтовня» придется по душе. Для начала они издали роман стартовым тиражом 15 000 экземпляров. Раньше они никогда ни с одним писателем не отваживались на такое. За пять дней до Рождества восьмой тираж был разослан по книготорговцам. Тем самым общий тираж «Бродяг» составил 30 000 экземпляров. Такого в Норвегии, да и в других скандинавских странах еще никогда не было.

Ответственным лицам из «Гюльдендаля» удалось уговорить его ответить на анкету для рождественского календаря 1927 года. Последний вопрос был самый каверзный: что самое худшее на свете? На него Гамсун, которому было уже 68 лет, ответил так: «Самое худшее — это умереть. Впрочем, я бы это сделал добровольно, если бы это и так не было фатальной неизбежностью».

А как долго еще он сможет писать? Работая над «Бродягами», он полагал, что это будет самая тонкая его книга, а она оказалась самой толстой — 626 страниц. И помимо этого у него осталось множество не вошедших в роман материалов, даже целых написанных страниц, которые он намеревался использовать уже в новой книге. Продолжение истории об Августе и Эдварте и других обитателях Поллена. Конец «Бродяг» предполагает продолжение, обещание читателю. И как обязательство, которое автор берет на себя: «Он не вернулся… он вернулся еще очень не скоро».

Так восприняли эти слова и все критики и рецензенты. Восторженные читатели Гамсуна во многих странах затаили дыхание в ожидании. Но был один человек, который был не в восторге от намерения Гамсуна написать еще одну книгу.

Все эти годы Мария ощущала горькое чувство по отношению к творчеству своего мужа. Оно дорого обходилось и ей, и детям. При этом невозможно было заставить его осознать это. Правда, как-то однажды, когда в течение полутора лет он был не в состоянии писать, он признался ей: «Я так нуждаюсь в тебе, Мария».

Она поняла, что в глубине этого высказывания заключена мольба о помощи. Ей удалось это — уже в который раз. И она со все возрастающим нетерпением ждала благодарности. Сначала со стороны его самого, потом со стороны читателей. Одно было ясно: пока Гамсун продолжает писать, никакой благодарности ждать не приходится. Когда это случится и он перестанет сочинять, многое плохое в жизни закончится и наступит пора пожинать плоды. В качестве жены писателя, а потом и вдовы.

Итак, между супругами все больше и больше вставало его творчество. Эта мысль в конце двадцатых годов все больше и больше овладевала Марией.

Но именно тогда ее муж перестал кокетничать со смертью.

Он начал заниматься экономическими расчетами, связанными с наследством Виктории, и переписываться по этому поводу со своей первой женой. Когда дочь поблагодарила и отказалась получить заранее свою долю наследства, он вскипел от ярости. Опять она шла против отца.

Сколько ему еще оставалось? Вот что он поведал Кристиану Кёнигу: «Я лежу в постели пластом, весь в поту, как обычно, заработался. До чего отвратительно быть стариком» ^[339].

Корифей

Перед Рождеством 1927 года Гамсун распрощался с человеком, которого невероятно высоко ценил. Кристиан Кёниг уехал домой в Копенгаген. Кнут и Мария приехали в Осло на его чествование. Датчанина по предложению Гамсуна наградили норвежским орденом Святого Улафа и датским орденом Даннеброга . Присутствие нобелевского лауреата на прощальном банкете по случаю отъезда Кёнига воспринималось как присуждение еще одного ордена. То обстоятельство, что Гамсун заснул, уже сидя за столом и положив голову рядом с суповой тарелкой, после того как продемонстрировал присутствующим представителям младшего поколения, как следует пить виски, в отличие от дамского питья легких напитков перед едой, — рассматривалось как еще одно свидетельство доверия ^[340].

Харальд Григ стал теперь правой рукой Гамсуна. Он проявил себя как человек деятельный, инициативный в установлении контактов с зарубежными издателями.

Вскоре Гамсун стал постоянно обращаться к Харальду Григу в Осло, а не в Копенгаген к Якобу Хегелю, который в течение долгих лет занимался его правами за рубежом.

И вот теперь непростые переговоры со Швецией. Издания в России. Договор о переводе на украинский язык. Предложения зарубежных режиссеров об экранизации того или иного произведения. Переговоры по поводу разрешения автора на включение отрывка из романа «Новь» в один американский учебник, так как тамошнему редактору понравилось описание торговых отношений и ментальности торговцев в этом романе. Во Франции вышел в свет роман «Под осенней звездой» и планировалось издание «Бенони», «Розы» и «Пана». При продаже авторских прав Григ добивался больших авансов, заключил множество договоров на перевод, начал выслеживать «пиратские» издания, в том числе в Южной Америке. Поистине правая рука Гамсуна доставала повсюду.