Да будет воля моя - читать онлайн книгу. Автор: Дженнифер Бенкау cтр.№ 66

Когда она ставит перед Якобом бокал вина и видит его тупой остекленелый взгляд, то понимает, что за час он не справится. Она слишком хорошо знает этот взгляд, пусть даже она видела его редко, зато столько раз посылала такой взгляд в ответ. Пишущая машинка трещит. А за это время чай становится еле теплым.

— Так, одна уже есть, — говорит Якоб и подает ей пачку бумаги, не глядя на нее. — Тебе не мешает, когда я…

Она чувствует, как волна нежности поднимается в ней, и прижимает бумагу к своей груди.

— Давай, пиши.

Она садится на кушетку, поджимает ноги и погружается в чтение рукописи Якоба.

Рут Карлайсл была ангелом, ангелом без бюстгальтера.

Ее блондинистые волосы были небрежно подколоты вверх. Ее джинсы были застиранными, простая футболка была бесформенной, что только заставляло подозревать, что ее тело имело некоторые округлости. На шее висела подвеска с единственной жемчужиной на тонкой серебряной цепочке. Этой жемчужиной она играла, держа в другой руке бокал шампанского, и страдала, пока все вокруг блестело, испускало искры и пыталось превзойти друг друга пышностью и помпой. Погрузившись в свою бесконечную скуку, она выделялась из массы, как каштан среди пестрых пластиковых камешков.

Я посматривал на нее краешком глаза, в то время как мои новые подруги из высшего света Нью-Йорка таскали меня от одного гостя к другому. Празднества проходили в присутствии Габриэллы Каспес, которая после смерти своего мужа прилагала большие усилия, чтоб вложить его огромное состояние вообще и в частности в исследования лечения рака. Странный выбор, посчитал я, потому что ее муж, да спасет Господь его душу, как она всегда подчеркивала, умер от инсульта. Ее дом в своем маленьком кругу организаторов всех устраивал, потому что без любой подготовки он производил впечатление, что уже через несколько минут здесь будет происходить гала-шоу. Муж Габриэллы был первым председателем гольф-клуба и свой сад (она его так называла, а я называл его парком) специально создал для проведения праздников. Для сегодняшнего благотворительного праздника Габриэлла приложила особые усилия. Здесь играла группа музыкантов (джаз — к моему большому сожалению), а также было множество пышных буфетов. Повара готовили блюда прямо при гостях, а официанты разносили напитки на сухом льду, испускающем пар. На более поздний час был запланирован фейерверк. Весь сценарий напоминал мне заключительные сцены из «Рандеву с Джо Блэком». Раньше я всегда спрашивал себя, существуют ли в действительности люди, которые живут так. Теперь я был среди них. Моим новым подругам больше всего хотелось вытащить меня на сцену и заставить произнести одну из речей, которые были похожи друг на друга, однако, поскольку я оказал успешное сопротивление, они оставили меня в покое, а Сара водила меня с фальшивой улыбкой от одного к другому гостю и знакомила с одним миллионером за другим. После третьего раза я мог уже наизусть произносить текст:

— Дорогой, я так счастлива, что ты смог прийти, я так счастлива! Мы все счастливы! Я должна обязательно представить тебе кое-кого. Вот это Якоб Муллер, интересный молодой журналист из Германии, действительно очень необычный. Он пишет увлекательные романы.

— Которые пока что никто не хочет публиковать, — подключился я со скромной улыбкой. То, что прозвучало из моих уст, в этом обществе не воспринималось вообще.

— Якоб оказал нам прекрасную поддержку при организации этой вечеринки, очень великолепную. Без него… Ах, без него здесь камня на камне не осталось бы, ха-ха-ха!

— Сара, я прошу тебя! — Мой текст был чистым фарсом. — Львиную долю подготовки взяли на себя вы. Я лишь немного поддержал ваши усилия, чтобы в конце концов получилась кругленькая сумма. — Сара сжала мою руку, не глядя на меня.

— Он скромный, этот юноша, не правда ли? Вот они все такие в Germany ^[18]. Такие старательные и скромные, там все становятся смирными.

Время от времени кто-нибудь спрашивал, чем обоснован мой интерес и желание оказать поддержку именно детской противораковой клинике. Но здесь я был только инициатором, но не адресатом вопроса. Таким образом, Сара взяла на себя ответы:

— Это личное дело. Якоб не любит говорить об этом.

Они вздыхали и смотрели на меня с сочувствием, пока Сара не продолжила:

— Это такая дьявольская болезнь. Очень ужасная. Покажите мне человека, который еще никогда не терял любимых людей. Но ах, о чем я говорю? Якоб абсолютно прав. Речь идет о сумме для детской клиники, а не о нас, чувствительных старых тетках. Я надеюсь, — она подмигнула сидевшему напротив нее человеку и потащила меня дальше, оглядываясь через плечо, — что ты не забудешь о пожертвованиях на шампанское, дорогой.

За два часа меня представили почти каждому человеку на этой вечеринке, только мимо персоны, которая меня интересовала, меня протащили без остановки. Она все еще сидела в углу в павильоне кремового цвета и ждала.

От скуки она открыто занималась тем, что играла на своем смартфоне, как нервный подросток, а это приводило к злым взглядам и покачиваниям головой. Очевидно, в штате Нью-Йорк законодательно было запрещено играть на своем мобильном телефоне на благотворительных вечеринках. Я начал сочувствовать ей. Она не знала этого, она не знала меня и, наверное, не имела ни малейшего интереса что-нибудь изменить в этом, но все мы ждали одного и того же человека — ее отца.

Билл Карлайсл.

Это имя, услышанное мною в баре гостиницы, пробудило во мне интерес. Он был главным редактором моей «Седой леди», а сегодня — главным приглашенным гостем. Однако на вечеринке появилась только его дочка Рут, что обеспокоило меня, но только до тех пор, пока я обратил внимание, что она, скорее всего, тоже ждет кого-то — Билла Карлайсла — моего будущего шефа. Вот только он постоянно, к сожалению, опаздывал, что медленно, но верно вело к тому, что мой антитранспирант потихоньку потерял свое действие и у меня подмышки стали мокрыми.

Я подождал нужного момента, когда никто не обращал на меня внимания, и скромно пошел в сад. Вблизи павильона я остановился. Мне повезло. Рут Карлайсл сидела, как и раньше, на своем месте. Очевидно, она ни единого раза не выходила отсюда. Я ощупал карманы своей рубашки. Я отказался от гардероба в возвышенном стиле, и на мне были лишь светлые брюки и простая рубашка (Зоэ прокомментировала выбор моей одежды как «не подходящий по этому поводу», но Габриэлла успокоила ее и объяснила, что ее муж будет меня за это любить, потому что я выглядел так, словно после этого праздника еще собирался сыграть партию в ночной гольф). В этой рубашке не нашлось сигарет, что было неудивительно, так как я уже несколько лет назад бросил курить. Я зашел в павильон. Рут подняла взгляд лишь тогда, когда я обратился к ней.