Да будет воля моя - читать онлайн книгу. Автор: Дженнифер Бенкау cтр.№ 41

Киви выглядит плохо. Ее лица почти не видно, она подняла воротник куртки очень высоко, а шапочку надвинула почти до носа. Но тот небольшой участок кожи, который остается виден, такой сухой, что кажется, что на нем образовались трещины. Ее щеки запали, а губы бледные и шелушатся. Она сначала еще сопротивляется, а затем согласно кивает.

— Садись, — приказывает Дерия и указывает ей место, откуда Киви не может видеть прилавок. Затем она поспешно готовит какао с двойной порцией сливок.

Киви делает жадный глоток и обжигает себе рот:

— Это была лишняя чашка, да? — спрашивает она и с ухмылкой качает головой. — Что-то она очень горячая. Я у тебя в долгу.

— Забудь это. Это всего лишь какао.

— Я ничего не забываю. Никогда. Я не люблю оставаться в долгу.

— Я понимаю, — отвечает Дерия, и это еще не все. Если быть честной, она бы еще сказала, что и сама точно такая же. — Но это всего лишь какао с молоком. Спасибо — это больше чем достаточно, и тогда мы в расчете.

Киви это не убеждает, и по ее лицу явственно это видно.

— Когда-нибудь ты мне ответишь тем же самым.

Наконец Киви кивает:

— Да, может быть. Ты такая любезная.

Дерия улыбается. Она может время от времени сделать что-нибудь приятное. Но из-за этого она не становится приятным человеком. К сожалению. Однако ей нравится, что Киви считает ее приятной, — да, ей хочется быть такой приятной.

— Что привело тебя сюда, если не желание выпить какао?

Киви отпивает глоток. Ее губы постепенно приобретают естественный цвет.

— Я просто хотела посмотреть, как у тебя дела. Не следят ли за тобой опять какие-то типы.

Дерия пугается, но Киви улыбается:

— Keep cool ^[8]. Нет, я сегодня с утра встретилась с двумя парнями и как раз была тут неподалеку. Хотела просто посмотреть, когда ты заканчиваешь работу, может быть…

Сказать больше для нее, видимо, слишком большое обязательство. Она обрывает фразу на полуслове.

Дерии это кажется чем-то странно трогательным. То, что кто-то старается быть к ней поближе, чтобы просто провести время вместе, — это новое для нее чувство.

— Если это глупая идея… — начинает Киви и прячется за своей чашкой.

— Нет, нет. Прекрасно. Я рада. — Более того, она очень волнуется. — К сожалению, я сегодня еще должна сидеть за кассой в REWE, но как насчет завтрашнего дня? У меня завтра заканчивается работа в половине третьего, а после этого я свободна. Мы можем пойти куда-нибудь и что-нибудь выпить.

— Я не могу за это заплатить, — отвечает Киви.

Дерия может себе представить, что слова «буду платить я» будут неправильным ответом.

— Значит, мы просто пойдем в город, будем смотреть на людей и разговаривать.

— Звучит неплохо. — Киви робко улыбается, вытирает рот тыльной стороной ладони и опирается руками на стол, вставая. — Тогда я лучше пойду. А то я тебя задерживаю.

Возражать не имеет смысла. Дерия уже видит клиентов, которые нетерпеливо машут ей руками, вздыхает и отправляется к ним. Когда она оборачивается к Киви, та уже исчезла.

По дороге домой в трамвае Дерия долго думает об этом разговоре. Она восхищается мужеством Киви, восхищается тем, что она решилась и так запросто появилась в кафе. Сама Дерия тоже постоянно сомневается, упрекает себя, у нее возникает такое чувство, что, вероятно, кто-то не хочет ее присутствия или она кому-то мешает, словно мокрое и колючее одеяло.

«А почему, собственно?» — снова и снова думает она, пока вдруг внутреннее сопротивление становится сильнее, чем страх быть отвергнутой, и вот мобильный телефон уже у нее в руках.

Раздается звук вызова, он длится некоторое время, а затем чей-то безликий голос диктует стандартный текст автоответчика.

Она разочарованно прячет мобильный снова в сумку. Ну да. Якоб опять ждет своего хода. Он, наверно, позвонит ей, если увидит вызов. Он ведь позвонит или нет?

В среду ей выпадает столько же стресса, что и во вторник, а сегодня уже в четыре часа ей нужно сидеть за кассой. У нее остается ровно столько времени, чтобы переодеться. Дома она швыряет сумочку в угол и бросает влажную от моросящего дождя куртку на пол. Где же Один? Она хочет посвятить ему хотя бы четверть часа, прежде чем ей придется опять уйти из дому. Она заглядывает на кухню и вздрагивает. Ее моментально охватывает леденящий ужас.

Здесь кто-то побывал.

Все кухонные шкафы распахнуты настежь. Все ящики выдвинуты. Макароны, мука и рис рассыпаны по полу. Несколько тарелок и чашек разбиты. Мусорное ведро вывернуто. Бумаги, которые она хранила под ножами и ножницами, рассыпаны по полу, словно листья. Кто бы это ни сделал, он наверняка когда-то уже здесь побывал. Это настолько ясно, что она удивляется, что сразу не обратила на это внимание. Кто-то забрал мисочки Одина, спрятал рукопись Якоба и вышвырнул мокрое белье из стиральной машины. Ничего этого она сама не делала — как все это можно связать между собой?

Ей становится тошно от мысли, что здесь был кто-то, пока она стояла под душем или спала. Так, наверное, оно и было. Вот чем был вызван шум в квартире, которому она не могла найти объяснение! Один вряд ли что-нибудь опрокинул бы и снова поставил на место. Здесь был взломщик. Но кто? И почему?

У нее начинаются спазмы в желудке, она боится, что сейчас ее вырвет, и бежит в ванную. Там она видит свое отражение в зеркале. Бледная искаженная страхом физиономия позади красных, как кровь, полосок, которые нарисованы поперек зеркала слева направо, справа налево, по вертикали и диагонали. Рисунок террора. Ее красная губная помада «Ланком», наполовину сломанная, лежит в раковине умывальника.

Такого просто не может быть. Неужели это ей снится, неужели опять кошмар? Это ведь ее квартира, ее собственная квартира, квартира ее одной! Ее дом. Никто не имеет права врываться в ее дом, ломать и переворачивать здесь все.

«Один», — проносится у нее в голове. Два чувства борются в ее душе и не дают дышать: страх за кота — это только одно. Другое чувство — облегчение. Это, наверное, сон, это может быть только сон. Когда ей снилось окровавленное полотенце, кота там тоже не было.

— О’кей, — говорит она, но получается у нее тише и слишком пискляво, чем она хотела. — Спокойно. Мне всего лишь нужно проснуться!

Она щипает себя за руку, но чувствует только боль, а мир вокруг остается таким, какой он есть. Зеркало испачкано, а помада сломана. Она щиплет себя до тех пор, пока не чувствует кровь на кончиках пальцев. Однако это ничего не меняет в осознании реальности, которая, холодная как лед, ползет вверх по ее спине.

В квартиру кто-то проник. Кот исчез. Преступник может быть еще в квартире.