Чужак в стране чужой - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Хайнлайн cтр.№ 43

– И ничего подобного, просто я прививаю ему необходимые повседневные навыки.

– Навыки, мораль – да какая тут разница? Милостью божьей – ну и, конечно же, благодаря твоей шустрости – тут оказалась личность, не запятнанная психотическими табу нашего готтентотского племени, – и теперь ты вознамерилась превратить его в заурядного конформиста, из каких состоит чуть не все население этой трусливой страны. Может, ты еще и портфель ему купишь? И внушишь, чтоб без портфеля людям на глаза не показывался, иначе засмеют.

– Ни во что такое я Майка не превращаю, просто хочу, чтобы он не попадал на каждом шагу в дурацкое положение. Все для его же пользы.

– Вот-вот, – фыркнул Харшоу. – Именно это сказали коту, прежде чем отрезать ему яйца.

Джилл возмущенно вскрикнула и, судя по выражению лица, начала медленно считать до десяти.

– Это ваш дом, доктор Харшоу, – сказала она, вставая, – и мы перед вами в долгу. Хорошо, я приведу Майка.

– Садись – и оставь тщетные попытки быть такой же мерзкой, как я. У меня за плечами десятилетия тренировки. Давай разберемся сразу: ни в каком ты передо мной не в долгу. Это просто невозможно – все, что я делаю, я делаю исключительно для собственного удовольствия. Как и все остальные обитатели этой планеты, с той лишь разницей, что я это четко осознаю. Так что не изображай, пожалуйста, никаких несуществующих долгов, ведь еще немного, и ты попытаешься вызвать у себя чувство благодарности, а это – первый опасный шаг на пути к полному моральному разложению. Грокаешь?

Джилл упрямо закусила губу, но тут же улыбнулась.

– Только я не очень понимаю, что это такое – грокать.

– Я тоже не понимаю, но полон твердой решимости учиться у Майка, пока не пойму. Ты только не подумай, что я шучу. «Благодарность» – просто эвфемизм для оскорбленного негодования. Вообще-то, мне безразлично, кто там и за что на меня обижается, обидно только, если это хорошенькая девушка и ни за что ни про что.

– Какие глупости, Джубал, я совсем на тебя не обижаюсь.

– Надеюсь. Но если ты не вырвешь с корнем весь этот бред насчет какого-то там твоего передо мной долга, то скоро начнешь. У японцев есть пять различных формулировок для «благодарю вас» – и все они обозначают различную степень оскорбленной неприязни. Вот бы английскому языку такую внутреннюю честность! Но зато английский может дать определение чувств, на которые нервная система человека попросту не способна. Например, «благодарность».

– Джубал, ты заскорузлый старый циник. Я благодарна тебе – и буду благодарна впредь.

– А ты – малолетняя сентиментальная дура, то есть мы составляем взаимодополняющую пару. В честь чего давай смотаемся на выходные в Атлантик-Сити вдвоем, без никого больше, – и погрузимся в пучину порока.

– Джубал!

– Ну что, убедилась, чего стоит вся твоя благодарность?

– Поймал. Ладно, я готова. Когда летим?

– Она, видите ли, готова, – фыркнул Харшоу. – Сорок лет назад, вот тогда нужно было соглашаться. Ну а возвращаясь к теме, ты абсолютно права, Майку необходимо знать здешние обычаи. Он должен разуваться, входя в мечеть, надевать шляпу, входя в синагогу, и прикрывать свою наготу во всех требуемых нашими предрассудками случаях, иначе шаманы сожгут его живьем за нарушение приличий. Но только, ради всех неисчислимых обличий Ангра-Майнью, не занимайся промыванием мозгов. Пусть он воспринимает все это со здоровым цинизмом.

– М-да. Не знаю уж, получится ли. В Майке нет ни грана цинизма.

– Действительно? Придется оказать тебе помощь. Интересно, чего это он столько копается?

– Сбегаю посмотрю.

– Одну минутку. Я уже объяснил тебе, почему совсем не тороплюсь обвинять кого-то в похищении Бена, да и сведения, полученные в ходе его поисков, подтверждают правильность такого тактического подхода. Если он незаконно задержан (употребляя самое мягкое из выражений), своим бездействием мы не загоняем этого «кого-то» в угол, иначе ему захочется избавиться от улик, сиречь от Бена. У живого человека всегда есть шансы остаться в живых. Но я предпринял некоторые шаги, в первую же ночь, как вы сюда прибыли. Библию знаешь?

– Да не очень.

– А зря. Книга вполне заслуживает изучения. В ней содержатся советы почти на каждый случай. «Ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет…», Иоанн, глава такая-то – стих такой-то – Иисус Никодиму. Я не больно-то верил, что тебе удалось замести следы, а потому ожидал скорого прихода гостей, которые захотят забрать Майка. Место тут уединенное, сопротивляться мы не в силах, есть только одно оружие, способное их остановить. Свет. Сверкающие прожекторы гласности. Я устроил так, что любая происходящая здесь заварушка мгновенно будет освещена средствами массовой информации, и не по мелочам, а так, что не заглушишь и не скроешь, – большими дозами и по всему миру одновременно. Где там установлены камеры и как организована с ними связь – все это мелочи, главное в том, что начавшийся здесь скандал сразу же будет показан тремя телевизионными компаниями, одновременно с чем очень многие важные персоны – те из них, кто будет в восторге от возможности прихватить достопочтеннейшего генерального секретаря на жареном, – получат подробные объяснительные записки, составленные заранее и хранящиеся в надежных руках. Однако, – слегка нахмурился Харшоу, – сколько же можно держать все это в боевой готовности! Вначале основной моей заботой было двигаться поскорее – я ожидал, что неприятности начнутся с секунды на секунду. А теперь, пожалуй, придется этих ребят малость расшевелить, пока все организованное мной еще не развалилось.

– Расшевелить – но каким образом?

– Вот именно – каким? Я уже три ночи не сплю, аппетит потерял, все думаю, а эта твоя история, случившаяся в Беновой квартире, навела меня на некую мысль.

– Ты уж прости, Джубал, что я не рассказала раньше. Я думала, любой услышавший такое посчитает меня свихнувшейся, и была просто счастлива, когда ты поверил.

– А кто тебе сказал, что я поверил?

– Как? Но ведь ты…

– Джилл, я почти уверен, что ты правдиво описываешь мне свои переживания. Но ведь сон тоже может быть вполне живым, почти неотличимым от реальности переживанием, не говоря уж о гипнотическом внушении. А вот все, что произойдет в этом кабинете, будет зафиксировано нашей Честной Свидетельницей и камерами, которые, – он нажал кнопку, – уже включены. Вряд ли кто-либо может загипнотизировать камеры, а уж Энн, находящуюся при исполнении обязанностей, – и тем более. Ближайший час покажет, с какой именно разновидностью «истины» мы имеем дело; исходя уже из этого, мы выберем способ принудить власть предержащих швырнуть второй ботинок и – буде такая возможность представится – поможем Бену. Беги за Майком.

В отсутствии Майка не было ничего загадочного. Он привязал левый ботиночный шнурок к правому, встал, запнулся, шлепнулся ничком и, в процессе, почти безнадежно затянул узелки. Остальное время ушло на то, чтобы детально проанализировать положение, разобраться в путанице шнурков, развязать их и завязать наново. Он даже не подозревал, что задерживается, но зато очень расстраивался из-за своей неспособности верно повторить показанное Джилл действие. К ее приходу сложная операция была уже благополучно завершена, однако Майк с горечью признался в первоначальной неудаче.