Телевизор. Исповедь одного шпиона - читать онлайн книгу. Автор: Борис Мячин cтр.№ 56

Однако лорд Сандвич ошибся. В необыкновенно короткий срок русские снарядили на Балтике эскадру, которая обогнула Европу, попутно останавливаясь и прикупая новые корабли во всех христианских портах. Пройдя Гибралтарским проливом, русская эскадра вторглась в турецкие владения. Всё, всё без исключения было отмечено на той карте: Греция, Египет, Палестина, – никогда еще со времен Лепанто Оттоманская империя, безраздельно царствовавшая на Средиземном море, не была так унижена. Русский флот запер и сжег турецкие корабли в Чесменской бухте. Вскоре пали Спарта и Наварин. Египетский паша восстал против султана, ибо ему помог граф Орлов.

Да! Прекрасная история! Можно сказать, что это история о союзнике, которого нельзя недооценивать… Конечно, Турция попыталась отомстить русским, вооружая и воспламеняя татарские и кавказские народы, но это было похоже на ярость смертельно раненого дракона. Единственная удача для Османской империи состояла в том, что турецким шпионам удалось анлевировать того, кто предал свою страну и свою веру, – Федора Эмина, ставшего знаменитым русским сочинителем и сотрудником К. И. Д. Я, к сожалению, не знаю, кто привел приговор в исполнение, наверное, какой-нибудь магометанин, живущий в Санкт-Петербурге, либо бродячий проповедник ислама, один из тех безумцев, которые тщательно скрывают свою веру и тайно подчиняются Старцу Горы… Убийство, замаскированное под самоубийство… Я полагаю, вы лично вели расследование, Бесил. Ведь вы были лучшим другом покойного Эмина. И именно по этой причине вы обратили внимание на мальчишку Мухина, ныне похищенного и увезенного в море. У Мухина обнаружился тот же дар, что и у Мехмеда-Али – невероятная легкость в освоении иностранных языков, талант вбирать в себя повадки других народов, умение не просто натягивать на себя чужую одежду, но становиться как бы другим человеком, видящим и знающим больше остальных…

* * *

Я понуро молчал. Всё сказанное Тейлором было очень близко к истине, скажем так. Нужно было держать удар.

– Действительно, очень поучительная история, – сказал я, раскурив трубку. – Согласно условиям нашей игры, я должен рассказать вам такую же басню про ваши английские дела. И вот эта история.

На протяжении всего осьмнадцатого века Англия преследует только одну цель – нажива. Благородным английским лордам вдруг захотелось жить на широкую ногу: красиво одеваться, употреблять в пищу вкусные кушанья и окружать себя дорогими вещами. Именно по этой причине корабли Адмиралтейства бороздят морские просторы от Канады до Австралии, пытаясь обнаружить неведомые земли, из которых можно было бы выжать еще больше золота, чая, пряностей и рабов. При этом взято за правило не считаться с интересами самих жителей колоний. Морить голодом бенгальских ткачей ^[220] или расстреливать бостонских граждан ^[221] – вполне привычное, само собой разумеющееся дело, за которое никто не несет ответственности.

Вопрос в том, чего вы боитесь более всего. А более всего вы боитесь, что какая-нибудь нация найдет иной путь сообщения с Индией и промыслит способ доставлять в Европу чай и хлопок, отличный от пути вокруг мыса Доброй Надежды. Долгое время такой нацией была Турция, и война России с Оттоманской империей была вам выгодна, потому что делала слабее вашего торгового противника. Британское Адмиралтейство любезно согласилось продать несколько кораблей, ставших частью русской эскадры; по протекции лорда Сандвича Эльфинстон и Грейг поступили на русскую службу. Но теперь, когда Россия побеждает, вы боитесь, что мы, русские, можем начать торговать с Индией через Персию и Кавказ, Египет и Красное море. Вот зачем вы в Венеции, Тейлор. Вот зачем вы как бы со стороны наблюдаете за сей авантюрой. Вы ищете свою выгоду, присматриваетесь, пытаетесь понять, стоит ли вам садиться за ломберный стол.

И вот мой вам совет: не лезьте в это дело. Это не та игра, в которой нужно участвовать. Это история крови и слез, а не история легких денег и веселых наслаждений. Однажды сунувшись в магометанский мир, вы увязнете в кровавой каше, и ваши потомки будут расхлебывать эту кашу на протяжении столетий. Магометане – не покорные бенгальцы, не американцы, которых можно задушить налогами и спать спокойно. Это народ, который нельзя победить. Они уйдут в горы, в пустыни, спрячутся под землю, а потом вылезут и поотрезают головы вашим красным мундирам ^[222]. Если вы по-настоящему желаете победы – сотрудничайте с нами. Дружите с Россией. Будьте нашими союзниками не на словах, а на деле. И Россия будет верна вам, потому что более всего в России ценят искреннюю, честную дружбу. Если же вы будете смотреть на нас свысока, будете относиться к нам, как к дикарям, варварам, вы не получите ничего, кроме презрения, гнева и мятежа, со стороны остального мира, который вы почему-то именуете нецивилизованным.

– Вы очень умный человек, – сказал Тейлор. – Вы ловкий дипломат, умеющий оборачивать невыгодную позицию на переговорах к полной своей победе. Мне нравится сие. Но вы не понимаете, как устроен английский ум. Нам всегда нужен задаток, нечто, что мы можем получить, прежде, чем мы сами поделимся чем-то.

– Какой же задаток вы хотите на этот раз? Карту Эмина?

– Нет, зачем, в этой карте уже нет никакого толку. Турецкие крепости разрушены, флот сожжен… Тем не менее, в вашем московском архиве хранятся некоторые документы, принадлежащие британской короне, документы, которые я хотел бы получить. Среди них есть несколько писем, принадлежащих перу моего отца, скончавшегося два года тому назад. Это никчемные заметки путешествующего врача, в них нет никакой дипломатической ценности; тем не менее, они нужны мне, в память о моем родителе. Дав честное дворянское слово вернуть эти письма мне, вы дадите мне, таким образом, повод помочь вам, и, конечно же, я расскажу всё, что знаю о судьбе юнкера Мухина, которая вас так беспокоит…

Опять говорит Семен Мухин

Какой-то генерал сказал, кажется, что милосердие на войне – это слабоумие, ибо суть войны в жестокости ^[223]; тот, кто начнет сентиментальничать, неизбежно проиграет войну. Этой жестокости, как правило, не признают в столицах, где даже с началом войны жизнь продолжается своим чередом: горят сотни свечей, галантные кавалеры всё так же приветствуют поклонами прекрасных дам, музыка, вина, вкусные кушанья и прочие наслаждения только увеличиваются, ибо увеличивается число поводов к веселью. И только когда вы сталкиваетесь с войной лицом к лицу, во фронте, только тогда вам становится ясной цена войны. Об этой цене не пишут в столичных газетах, не сообщают подробностей, просто говорят: была такая-то битва, столько-то людей погибло с нашей стороны, а столько-то потерял враг, но всё остальное не рассказывается. Изуродованные шрапнелью тела, повешенные шпионы и изнасилованные женщины становятся трюизмом, примечанием внизу страницы, эдакой справкой из Dictionnaire raisonne ^[224]: Париж – столица Франции, Волга – великая русская река, а на войне бывает много жестокости.