Ольга, княгиня воинской удачи - читать онлайн книгу. Автор: Елизавета Дворецкая cтр.№ 21

– А то как-то невесело наш поход начинается! – бросил князь Зорян.

– Надо, надо богов подкормить!

– Чернига старый на сани сел ни за что, хоть жертвой хорошей надобно дух успокоить, а то всем беда будет!

– Богам отдать болгарина – тогда уж нам удачи будет полный короб!

– Для того нам боги его в руки послали!

По рядам пробежал невнятный гул: оживленный и одобрительный.

В лице Бояна не дрогнула ни одна жилка, хотя он, конечно, понял эти выкрики.

– Нет, – медленно и весомо ответил Ингвар, и Мистина тайком перевел дух.

На самом деле князь думал именно так, как люди сейчас говорили. Он тоже считал, что столь бесславное начало похода следует перед живыми, мертвыми и богами искупить пышным погребением с жертвами, чтобы переломить неудачу. А жертва княжьей крови навек прославит не только Чернигу, но и князя, и его войско, а походу принесет победу. Мистина половину ночи убеждал побратима не разбрасываться таким пленником. Может быть, царь Петр обожает брата и все за него отдаст, а может, так же тайком мечтает видеть его мертвым, как они – Хельги Красного. Но так или иначе, жизнь и смерть Бояна в руках русов, и пока они этим товаром не распорядились, Петру можно предложить любое из двух – именно то, что ему нужно. Выслушав, Мистину поддержали все четверо родичей: Тородд, Эймунд и Фасти с Сигватом – сыновья Ветурлиди, Ингварова дяди по отцу. Но Ингвар без смущения мог стоять один против всех, и до последнего мгновения Мистина не знал точно, что же князь решил.

– Чернигость был хорошего рода, но не такого, чтобы его в Навь провожал царский сын, – продолжил Ингвар. – Это будет неуважение к княжеской крови, и боги этого не одобрят. А к тому же болгарин мне живой пригодится. Сколько мы еще будем здесь ждать – пока неведомо. И потом еще идти нам до Греческого царства вдоль Петровых земель. Хотите на каждой стоянке воевать? Этак до греков к зиме доберемся, не раньше. Не для того мы лодьи снаряжали. А плыть нам как раз Петру навстречу – он южнее живет, в Великом Преславе. Покажу ему живого брата: он нам даст чистый путь, да и выкуп заплатит. Не покажу – и не один еще из воевод попусту голову сложит.

– А чего ждем – Красного вашего? – с осуждением крикнул Дивьян из Любеча. – Куда твой шурь запропал? Из-за него и засядем здесь до зимы!

Мистина поднял руку, показывая, что хочет говорить. Ингвар кивнул, и Мистина встал, чтобы его было лучше слышно. Бояре притихли.

– Что-то быстро иные разуверились в своих богах и удаче, – немного насмешливо начал он, уперев руки в бедра. – Все мы скорбим по воеводе Чернигостю, но кто сказал, что эта смерть для него – несчастье? Я не раз от него слышал, что он желает быстрой смерти в бою. Боги исполнили его желание: он умер быстро, легко, за веселой беседой, в кругу своей дружины, но от вражеской стрелы, и его посмертная участь будет хороша. Это ли не счастье? Не каждый ли достойный муж пожелает и себе такой же доли?

Мистина обвел глазами лица – молодые и постарше, задумчивые, удивленные таким оборотом дела, – и продолжал:

– Но боги сделали добро и нам. Взяв к себе Чернигу, они взамен принесли нам прямо в руки царева брата. Чернига скоро будет пировать у Перуна, а у нас есть заложник, что даст нам покой на всем пути до рубежей Болгарского царства. Боги добры к нам, бояре, а только глупец отталкивает дары судьбы, не в силах их распознать.

Он помолчал, будто давая желающим возможность возразить. Никто случаем не воспользовался, многие лица просветлели. Придя сюда с тяжелым сердцем, в предчувствии грядущих неудач, бояре вдруг увидели в случившемся одни только дары богов: и ушедшим, и оставшимся.

– К тому же расцвет Чернигиной славы был позади, а теперь у Буеслава есть случай показать себя, – закончил Мистина. – И я уверен – он рода не посрамит.

– А ты что скажешь, Буеславе? – окликнул киевлянин Дивосил Видиборович. – Твой был родич, твои люди и пленника взяли.

Ингвар бросил на него суровый взгляд: судьбу столь знатного пленника он намеревался решать сам, а Буеславу полагался лишь выкуп, если он будет заплачен.

– Ты, княже, может, и прав про болгарского князя, – начал тот, – тебе виднее, а мы клятву давали тебе служить, как отцу. Но кроме князя болгарского, у нас еще болгар шесть голов. Пусть они с Чернигой на тот свет идут. Иначе и ему, и роду, и земле нашей позор и поношенье.

– Я дам выкуп за моих людей! – воскликнул Боян. – Прикажите послать в Ликостому: багаин пришлет животных, и вы заколете их, если таков ваш обычай.

– Послушайте меня еще! – Мистина снова вскинул руку и возвысил голос, перекрывая поднявшийся гул. – Я знаю, как нам Чернигу почтить напоследок.

Все стихли и в ожидании уставились на него: бояре – с любопытством, а Боян – с надеждой.

– Спаси моих людей, заклинаю! – вполголоса произнес он, так, чтобы слышали только князь и сидевшие возле него. – У тебя тоже есть ближняя дружина, сохрани моих братьев, я дам хороший выкуп за каждого!

Ингвар глянул на Мистину. Это они понимали: на месте Бояна каждый за своих оружников снял бы торсхаммер с шеи.

– От моего отца слышал я одну повесть старинную, – начал Мистина среди тишины, нарушаемой свистом ветра и криками чаек. Все знали, как красиво Свенельдов сын умеет говорить, и ожидали чего-то особенного. – Давным-давно славны были в Северных Странах двое братьев, морских конунгов: Хаки и Хагбард. Хаки отправился в Свеаланд, у него было большое войско и в нем двенадцать славных витязей. На Полях Фюри Хаки дал бой войску Хуглейка, тамошнего конунга, сразил его самого и двоих его сыновей. Свеи обратились в бегство, а Хаки стал конунгом в Свеаланде. А потом пришли в Свеаланд братья Эйрик и Ёрунд, сыновья Ингви, знаменитые воины. Когда свеи узнали, что пришли Инглинги, то охотно собрались под их стяг…

Бояре напряженно вслушивались в незнакомые имена, стараясь не упустить нить повествования. Ингвар косился на побратима с пониманием: уже догадался, к чему тот клонит, и недоверчиво кривил рот.

– И вот сошлись братья Инглинги и Хаки на Полях Фюри. У Хаки было меньше войска. Бились они жестоко, и Хаки наступал так неудержимо, что сражал всех, кто перед ним оказывался. Он убил Эйрика и срубил их стяг, а Ёрунду пришлось бежать. Но сам Хаки был очень тяжело ранен. Он понимал, что жить ему недолго. Тогда приказал он нагрузить лодью мертвыми его воинами с их оружием и пустить ее в море. Кормило закрепили, а рядом с ним лежал сам Хаки в лучшей его одежде и под стягом. Он велел развести на корабле костер из смолистых дров. Ветер дул с берега, и Хаки был при смерти или уже мертв, когда лодья отплыла. Пылая, уходила она в море. И долго живет слава о смерти Хаки!

Мистина помолчал, давая всем время хорошенько нарисовать себе это зрелище.

– И почему бы нам не сделать того же для воеводы Чернигостя? Такое погребение прославит его и наше войско, а заодно не позволит болгарам надругаться над его могилой, когда мы уйдем. С ним погибли шестнадцать его людей, и всем им найдется место на лодье: все равно теперь некому ее вести. Чернига прибудет к дедам со своей дружиной и в великой славе, и дух его не станет держать на нас обиды.