Мой метод. Руководство по воспитанию детей от 3 до 6 лет - читать онлайн книгу. Автор: Мария Монтессори cтр.№ 73

В этих трех периодах и заключается весь метод обучения чтению и письму. Думаю, значение этого метода ясно без лишних объяснений. Благодаря ему происходит раздельная подготовка всех психофизиологических процессов, составляющих основу чтения и письма. Отдельно происходит развитие мускульных движений, участвующих в написании знаков, то есть букв, и движений, необходимых для удержания орудия письма. Составление слов, в свою очередь, сведено к психическому механизму, во время которого устанавливается связь между слуховыми и зрительными образами. Вскоре наступает момент, когда ребенок, даже не задумываясь над тем, что он делает, начинает закрашивать геометрические фигуры правильными и непринужденными вертикальными штрихами. Затем он начинает ощупывать буквы с закрытыми глазами и выводить их пальцем в воздухе. И наконец, мы видим, как он составляет слова, и это упражнение становится своего рода психическим импульсом, который заставляет ребенка даже наедине с самим собой повторять: «Чтобы написать Заира, нужно взять з-а-и-р-а».

Мы становимся свидетелями того, как ребенок, не написав самостоятельно ни строчки, уже владеет всеми навыками, необходимыми для письма. Когда ребенок составляет слова под диктовку, он не только может правильно расположить буквы – в его сознании уже всплывает весь образ слова целиком, и малыш сумеет написать его, ведь он с закрытыми глазами выводит пальцем все необходимые буквы и уже почти бессознательно управляет орудием письма.

Более того, свобода, с которой ребенок успешно овладевает подобным механическим навыком, дает простор для спонтанных проявлений его духа посредством этого умения, и рано или поздно подобные упражнения сами собой проявляются в естественном акте письма. В качестве примера приведу эксперимент в одном из наших домов ребенка, которым руководила синьорина Беттини. Там мы уделили особое внимание обучению письму, в результате чего именно эта школа дала впоследствии превосходные образцы каллиграфии. Пожалуй, стоит рассказать поподробнее о ходе нашей работы в этом конкретном доме ребенка.

В один солнечный декабрьский день, когда погода стояла почти как весной, я вышла с детьми на террасу на крыше дома. Одни дети начали играть в разные игры, а другие собрались вокруг меня. Я сидела возле трубы и обратилась к сидевшему рядом пятилетнему мальчику с просьбой нарисовать эту трубу. Я дала ему кусок мела, и он послушно нарисовал на черепице грубые очертания трубы. Я по своему обыкновению похвалила его работу, после чего мальчик посмотрел на меня, улыбнулся, на мгновение застыл, словно в предчувствии какого-то радостного события, и, наконец, воскликнул: «Я умею писать! Я умею писать!» Снова присев на корточки, он написал на крыше «рука» и тут же, словно сгорая от радостного нетерпения, написал «труба» и «крыша». Выводя буквы, он не переставал выкрикивать: «Я умею писать! Я умею писать!» Его возгласы привлекли внимание других детей. Они встали вокруг него в кружок и в изумлении наблюдали за его работой. Двое или трое детей подошли ко мне и дрожащими от волнения голосами сказали: «Дайте нам тоже мел. Мы тоже умеем писать». И в самом деле, они начали выводить такие слова, как мама, рука, Джон, труба, Ада.

До этого никто из этих детей ни разу не пытался написать что-нибудь мелом или другим орудием письма. Впервые в жизни они самостоятельно выводили слово целиком, как ребенок, который учится говорить, впервые произносит целое слово.

Первое слово, произнесенное младенцем, приводит его мать в неописуемый восторг. Ребенок произносит свое первое слово «мама» словно для того, чтобы воздать долг материнству. Неудивительно, что первые слова, написанные моими воспитанниками, вызвали неописуемую бурю радости. Конечно же малыши не могли понять связи между подготовительными упражнениями и самим фактом письма. Они просто думали, что, достигнув определенного возраста, они сами собой вдруг научились грамоте. В их представлении письмо стояло в ряду других даров природы.

Дети полагали, что, когда они вырастут большими и сильными, в один прекрасный день они научатся писать. На самом деле так оно и получается. Перед тем как научиться говорить, ребенок сперва бессознательно готовит себя к этому, развивая психомускульный механизм, необходимый для артикуляции звуков. В случае с письмом ребенок делает практически то же самое, но – при наличии непосредственной педагогической помощи и возможности развивать навыки письма почти что в материальной форме – он осваивает письменность гораздо быстрее и в более совершенном виде, чем искусство правильной речи.

При всей легкости подготовки она проводится в полной, а не частичной форме, в результате чего ребенок осваивает все необходимые движения. При этом письменная речь развивается не постепенно, а своего рода скачком: в какой-то момент ребенок уже может написать практически любое слово. Таким был наш первый опыт обучения детей грамоте. В первые дни мы ходили под глубоким впечатлением, как во сне. Ощущение было такое, словно мы стали свидетелями какого-то необыкновенного чуда.

Ребенок, впервые самостоятельно написавший слово, полон радостного возбуждения. Его можно сравнить с курицей, которая только что снесла яйцо. В такие минуты мы буквально не знаем, куда деваться от шумных проявлений его радости. Он подзывает всех вокруг посмотреть на написанное им слово, а если кто-то не подходит, он хватает тех за платье и тащит взглянуть на сотворенное им чудо. Нам остается только стоять вокруг написанного слова в восхищении и вторить радостным возгласам счастливого автора. Обычно первое слово бывает написано на полу, и ребенок становится на коленки, чтобы поближе рассмотреть собственную работу и полюбоваться ею.

Написав свое первое слово, дети в каком-то безумном восторге начинают писать где попало. Однажды я видела, как дети столпились возле доски: самые маленькие стояли на полу, а за ними вырос ряд стульев, на которые взобрались другие дети, чтобы писать над головами малышей. Те, кому не хватило места у доски, обижались и от зависти опрокидывали стулья, на которых стояли их товарищи. Были и те, кто вместо доски покрывал надписями оконные ставни и двери. В эти первые дни мы ходили буквально по ковру из написанных знаков. По рассказам матерей, дома происходило то же самое. Чтобы спасти свои полы и даже хлебные корки, на которых тоже появлялись слова, они дарили своим детям бумагу и карандаши. Как-то раз один ребенок принес мне целую тетрадку, исписанную разными словами, а его мать сказала, что он писал весь день и весь вечер напролет и лег в постель с бумагой и карандашом в руках.

Такая импульсивная деятельность наших воспитанников, которую в первые дни практически невозможно обуздать, заставила меня подумать о мудрости природы, благодаря которой устная речь развивается постепенно, сообразно усвоению новых понятий. Только подумайте, что бы было, если бы природа поступила так же неразумно, как я! Представьте, что природа позволяет человеку сначала накопить богатый и разнообразный материал при помощи чувств, усвоить множество понятий и подготовиться самым совершенным образом к артикуляции всевозможных звуков и, наконец, говорит ребенку, который до этого не произнес ни слова: «А теперь – говори!» Это вызвало бы своего рода мгновенное помешательство, под действием которого ребенок разразился бы мучительным потоком мудреных и трудных слов.