Год Людоеда: Детская тема - читать онлайн книгу. Автор: Петр Кожевников cтр.№ 41

«Повторный сон», как называл его про себя Денис, начинался с того, что мальчик, к своему позору совершенно голый, оказывается на эскалаторе метро, ползущем вверх. Людей здесь головокружительно много, они располагаются пугающе плотно, но почему-то не задевают Нетакова. Часть пассажиров одета в ветхие и пыльные зимние пальто, запах от которых готов вот-вот оглушить Дениса. Другие люди тоже голые, но мальчик не может рассмотреть их подробно — что же они собой представляют?

Если пассажиры окончательно сомкнутся, опасается Нетаков, то неизбежно его задавят. Да и дышать тогда станет нечем. Ну вот, уже тяжело и почти невозможно набрать в себя воздуху. Денис обращает отчаянный взгляд наверх и различает дыру, из темноты которой спархивает белый, искрящийся снег.

Снежинки колко касаются его нагого тела и тотчас тают, обращаясь в капли.

Смущённый своим беззащитным и вызывающим видом, Нетаков решает быстрее подняться по вяло тянущейся лестнице. Но вопреки всем усилиям он остаётся на месте, а вместо ребристой ленты эскалатора под его ногами скользят ледяные глыбы с заострёнными краями. Денис боится поскользнуться и порезаться, но с ним происходит и то и другое.

Ледяные лезвия срезают со стоп кожу, будто нож кожуру с картофеля. Мальчик с трепетом и любопытством ждёт появления крови, но взамен из ран исторгается прохладительный напиток: то ли херши, то ли растворённый инвайт. Ноги становятся похожи на желе, которым Нетаков-младший любуется иногда в продуктовом магазине.

Денис не может удержаться на льду и падает навзничь: медленно и плавно. Невероятным и при этом ничуть не удивительным образом его поддерживают облака. Мальчик озирается — на облаках насыпано полно лимонов. Часть плодов нарезана дольками. Ему хочется отведать кислых фруктов, и, не касаясь их, он ощущает во рту слюну, будто бы уже приступил к еде. Вдруг его до обморока поражает запах жареного мяса, какой частенько исходит из иллюминаторов подлодки, превращённой в плавучий ресторан «Косатка».

Мясо может превратиться в рыбу, мелькает в голове мальчика, и он ощущает, как ложится на воду, вспоротую скользкими рыбьими хребтами. Вода вдруг уходит. Нетаков лежит на влажном, холодном песке, а его ноги срастаются в рыбий хвост.

На этом превращении мальчик обычно просыпался, но не сразу открывал глаз, а прислушивался и принюхивался, готовый сам, как рыба, прыгать и биться на песке, чтобы только уцелеть. Потом Денис осмысливал: светло ли за его закрытым веком? И только затем, достаточно уведомленный о времени суток, он открывал свой единственный зрячий правый глаз и изучал окружение.

Если обоняние, слух и зрение не улавливали опасности, Нетаков начинал переговоры с жестоким, коварным, беспощадным существом, поселившимся в его желудке, — Голодом.

— Пойди, придурок, чёрных накрути, чтоб они больше за работу максали! — обращался мальчик к Голоду. — Ну что ты, гад, хлеба хочешь? Будет тебе хлеб! Я тебе и пивка накачу, чтобы ты им, падла, залился до смерти!

Денис по-всякому стращал своего давнего супостата. А иногда, особо мучимый резями в животе, мечтал даже принять хитрый яд, чтобы отравить ненавистного спутника. Ну так, чтобы Голод-то подох, а он, Нетаков, остался жить.

Было время, Денис мечтал научиться оборачиваться в различных птиц или зверюшек: голубя, ворону, кота, крысу, собаку, тогда бы он мог найти себе пропитание, а позже, наевшись, вновь возвратиться в свою человечью шкуру.

Да и рыбой быть неплохо, рассуждал мальчик, глядя с моста через реку Смоленку на стайки кабзды, проворно снующей между мотающимися, словно бабьи волосы на ветру, водорослями: они там у себя в воде тоже, поди, голодными не бывают — ловят чего-то своими немыми, как у Трошки, губами.

Вообще-то, Денис знал несколько средств от голода. Первое — хлебать воду. Ложась спать, он часто ставил около своего лежбища банку с водой. Второе — курить. И это средство он тоже применял тягучими ночами, когда боль и спазмы вырывали его из цветных сновидений. Третье — представить, что ты ешь или только что набил пузо.

К сожалению, все эти уловки действовали недолго: потом голод свирепел. Мальчик начинал шевелить занемевшими конечностями, старался поглубже вздохнуть, садился, вставал, шёл в туалет, в котором уже давно не было унитаза: вначале его разбили, потом и вовсе сняли, поэтому и хозяева, и гости справляли нужду прямо в фановую трубу, прикрытую для уменьшения вони пустой коробкой из-под конфет с унылой девчонкой на крышке, сидящей на замшелом камне посреди пруда.

* * *

Проходя мимо родительского дивана, Нетаков-младший всегда с надеждой окидывал своим ополовиненным взглядом Палашкино место, но матери не было, и мальчик, кажется, всё больше соглашался с тем, что она уже никогда к ним не вернётся.

Уход Пелагеи из жизни был внезапен и глуп. Всё произошло месяца два назад по пьянке, как и другие трагические и кровавые события в семье Нетаковых.

В этот день Денис мчался с рынка радостный и гордый. Чёрные отстегнули ему за ночное дежурство в ларьке и дневную разгрузку арбузов полташку. Мальчик купил Палашке её любимый рокфор, Трошке-Ленину снетков, себе — упаковку жвачки, всей семье — бутылку «Стёпки» и пачку «Мальборо». Оставшуюся мелочь он, не считая, рассовал по карманам.

Когда, по-птичьи мотая головой, чтобы обозреть полноценным глазом всё происходящее, Нетаков-младший вылетел на свою линию, то сразу отметил две привычно настораживающие машины: «скорую» и милицейскую. Первым чувством было короткое замирание жизни — так в фильмах показывают чёрный экран, обозначая паузу в сознании героя, а то и что-нибудь куда печальнее. Денис даже приостановил свой бег. Следом он ощутил дрожь, будто сунул пальцы в оголённую розетку. Далее явилась тяжёлая слабость в ногах и тошнота.

Несколько раз глубоко вздохнув, мальчик рванул что есть мочи и, поравнявшись с родным окном, увидел фигуры незнакомых людей. Нетаков прикинул, что же могло произойти в их квартире кроме драки? Скорее всего опять родители учинили бои без правил.

Дверь в квартиру оказалась распахнута. Внутри копошились менты и лепилы. Обезьянья физиономия Трошки гримасничала около уличного окна. Отец резко приседал и выпрямлялся, будто выполнял спортивные упражнения. При этом руки его мелькали, точно крылья мельницы.

Вокруг Нетакова-старшего толпились неприятные гости. На полу, головой к окну, распростёрлась Палашка. Над ней сгрудились врачи в белых халатах. Палашка была в своём замызганном оранжево-жёлтом платье. В целом картина напоминала цветок ромашки.

Денис в отличие от гостей тотчас понял, о чём толкует Трошка-Ленин. Отец налагал левую ладонь жене на левую грудь и стучал по ней правым кулаком, словно молотком. После серии ударов он хватал левой рукой Палашку за левое запястье, а указательным пальцем правой руки тыкал в место локтевого сгиба и мычал своё универсальное: «Абу-баба!»

Белые халаты склонились над телом. Ромашка закрылась.

— Ну что, Дениска? — участковый инспектор дядя Рамиз взял мальчика за локоть и отвёл в сторону. — Докуражились твои предки? Батьку-то, боюсь, привлекать придётся.